Кэролайн Кепнес - Ты меня любишь

Кэролайн Кепнес Ты меня любишь

Caroline Kepnes

You Love Me

Copyright © 2020 by Caroline Kepnes

© Тора С., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается моей маме

1

Я уверен, что разговаривал по телефону именно с тобой. И голос у тебя был такой мягкий и обволакивающий, что, едва повесив трубку, я пошел и купил себе кашемировый свитер. Теплый. Внушающий доверие. Ты позвонила мне три дня назад и сообщила: мол, я принят на работу в публичную библиотеку Бейнбриджа. Предполагалось, что звонок будет коротким. Формальным. Ты — Мэри Кей Димарко, руководитель филиала. Я — Джо Голдберг, волонтер. Но между нами возникло притяжение. Пробежала искра. Мы обменялись парой шуток. Твой тембр проник мне под кожу, и я уже собрался загуглить тебя, но передумал. Женщины сразу чуют, когда парень знает о них слишком много, а мне хотелось произвести на тебя впечатление при встрече. И вот я на месте, даже раньше времени, и вот ты (это ведь ты?) — привлекательная, обслуживаешь посетителя, местного старпера, от которого несет нафталином и выпивкой; ты сексуальна, но не вульгарна: в короткой юбке, но в непрозрачных черных колготках, скрывающих столько же, сколько выставляли напоказ окна без занавесок в квартире Бек (упокой Господь ее душу). Ты повышаешь голос, настаивая, чтобы «нафталин» попробовал Харуки Мураками, — и у меня улетучиваются последние сомнения. Это ты говорила со мной по телефону, и, черт возьми, Мэри Кей…

Неужели ты моя судьба?

Знаю, знаю. Ты не вещь, бла-бла-бла. Возможно, я слишком забегаю вперед. Мы почти незнакомы, и я недавно прошел через ад. Меня несколько месяцев держали в тюрьме. Я потерял сына. Потерял мать своего сына. Сам чудом выжил. И я хочу поговорить с тобой немедленно — прямо сейчас! — но беру себя в руки и отхожу. Твоя фотография висит на стене в холле — еще одно, окончательное подтверждение. Ты Мэри Кей Димарко, библиотекарь с шестнадцатилетним стажем. Чувствую себя новичком. Недостойным внимания. Но затем ты покашливаешь — не такой уж недостойный, да? — и я оборачиваюсь; ты показываешь мне два пальца — знак мира — и улыбаешься. Надо подождать еще пару минут. Я улыбаюсь в ответ. Можешь не торопиться.

Знаю, ты думаешь: «Какой милый, терпеливый парень!» — и впервые за последние месяцы меня не захлестывает раздражение, когда приходится строить из себя паиньку. Видишь ли, у меня больше нет выбора. Я теперь всегда и для всех должен быть «хорошим парнем». Это единственный способ вновь не угодить в жернова американской системы кривосудия. Ты-то наверняка ни разу с ней не сталкивалась. Если б не их любовь к легким деньгам, боюсь подумать, что бы со мной сейчас было. А так я разыграл свою карту «Бесплатное освобождение из тюрьмы» в этой насквозь прогнившей «Монополии» (благодарю, богатенькие Квинны!), но — увы — оказался слишком легковерным (будьте вы прокляты, богатенькие Квинны!) и теперь готов ждать тебя целый день. Потому что если хоть одна живая душа в этой библиотеке воспримет меня как угрозу… Ну уж нет, я рисковать не хочу.

Я строю из себя скромнягу — даже телефон не достаю — и с наслаждением наблюдаю, как ты почесываешь ногу. Ты знала, что сегодня мы встретимся, и надела эту юбку для меня? Возможно. Ты взрослее и смелее меня, как старшеклассница по сравнению с прыщавым подростком. Я так и вижу тебя в девяностых — дерзкую и чувственную, словно сошедшую с обложки молодежного журнала. Ни капли не меняясь, ты шагала сквозь пространство и время, ожидая, но все никак не дожидаясь появления хорошего человека. И пришла ко мне. Наше время настало. «Нафталин» листает Мураками, и ты смотришь на меня с гордостью: «Видал, как я его?» И я киваю.

Да, Мэри Кей. Я все вижу.

Ты — Мать Книги, строгая, как робот в костюме французской горничной — юбка, правда, коротковата, — и ты стискиваешь локти, пока «нафталин» переворачивает страницы, словно работаешь за комиссионные, словно тебе нужно, чтобы он непременно взял именно этот роман. Тебе небезразличны книги, и я, как никто другой, тебя понимаю — вплоть до побелевших костяшек пальцев. Но даже тут ты лучше меня, ведь твой интерес совершенно бескорыстен: старикану в конце не придется вытаскивать кредитку. Все-таки надежда у Америки еще есть. Взять хотя бы гребаную десятичную систему классификации книг Дьюи. Уж на что --">