Анна Васильевна Данилова (Дубчак) - Комната для трех девушек

достопримечательностей здания), остальные стали жертвами несчастных случаев. Сквозные шахты лифтов, дыры в полу и разбросанная арматура представляли главную опасность для «туристов».

Павел достал сигарету и закурил. Понятное дело, что такие гиблые места всегда привлекали разных уродов, наркоманов и сатанистов. Да только они же и распускают все эти слухи, делают они это для того, чтобы нормальные люди туда не совались, чтобы не тревожили их, пока они будут заниматься всякой чертовщиной. Людей вообще привлекает все странное, страшноватое. Недаром же многие толпятся на похоронах, лишь бы поглазеть на покойников. Вот как это можно объяснить?

Картинки, которые всплыли на тему заброшенной Водыкинской больницы, были самые жуткие: какие-то темные люди, похожие на призраков, застывшие на голых лестничных пролетах, разрисованные странными надписями обшарпанные стены, засыпанные мусором захламленные углы помещений.

Павел загасил сигарету и поехал. Ни страшные картинки, ни информация, которая сочилась со страниц интернета, его все равно не убедили в том, что ему надо опасаться ехать на пустырь. Он просто подъедет, свалит мешки и укатит. Все! Зато сэкономит время и бензин. К тому же он не из пугливых. И все знакомые не считают его трусом. А когда-нибудь, при случае, он сам расскажет о том, что побывал на пустыре Водыкинской больницы и что ничего страшного в этом нет. Он был уверен, что никто из его друзей-приятелей, услышав это, даже не обратит внимание. К тому же сам Павел проживал в Москве, довольно далеко от этого места, и ни разу ничего об этой заброшенной больнице не слышал.

Однако всю дорогу до пустыря он словно видел перед собой расплывчатое черно-белое изображение больницы, вид сверху, и будто написанные детской рукой поверх снимка неровные буквы: «Я исчезну – ты не заметишь».

Как он и предполагал, к самой больнице он бы и без того не приблизился – все вокруг поросло густым жестким бурьяном. Узкая тропинка вела к ржавой решетке с грязной табличкой: «Проход запрещен». И тут же еще одна бумажка, прилепленная к прутьям решетки скотчем: «Объект охраняется сторожевыми собаками».

Ну да, конечно, так все и поверили, что где-то там, внутри этого заброшенного больничного ада, попивают чаек сторожа со сворой сторожевых собак, которых надо кормить… Глупости все это!

Павел вышел из машины, открыл багажник и принялся вытаскивать тяжелые мешки и сваливать их прямо в бурьян. Он торопился, но не потому, что боялся каких-то там несуществующих собак или призраков, готовых просочиться сквозь ржавые прутья решетки, нет, он, как здравомыслящий человек, боялся, что его заметят полицейские и оштрафуют на крупную сумму за то, что выбрасывает мусор в неположенном месте. Он вообще боялся полицию, и это его чувство страха перед представителями закона было выработано им исключительно по вине сериалов про ментов.

А еще он, в общем-то, нормальный и в меру мужественный человек, вдруг понял, что руки его дрожат. Даже если бы его окружило пятеро крепких пацанов-отморозков, он не испугался бы и разметал их по пустырю. Он умел драться, знал, как отбиваться. Но здесь он был совершенно один, и ему ничего как будто бы не угрожало, тогда откуда вдруг эта дрожь и липкий пот, катящийся по лицу, который он не успевал вытирать рукавом рубашки?

Когда последний мешок был свален в траву и Павел захлопнул багажник, страх ледяной волной окатил его с макушки до самых пяток. Что происходит? Он никак не мог понять.

Сел в машину и двинулся в сторону дороги. Боковым зрением он успел увидеть в траве, среди тополиной густой поросли, темно-красное пятно. Ему бы проехать мимо, да не мог он. Словно кто-то руководил его действиями, направлял. Он остановил машину, вышел и пошел на это пятно. Зубы его стучали. Вот уж точно чертовщина! Никого же нет! Откуда вдруг эта лихорадка, тряска? Нет, пожалуй, он никому и никогда не расскажет про то, как навестил развалины Водыкинской больницы. Вот уедет сейчас, и все!

Но ноги сами привели его к тому месту, к которому его тянуло как магнитом. И когда он приблизился, то понял, что жизнь его с этого момента изменится. Навсегда.

На небольшой примятой площадке между торчащими острыми ножами поросли лежали две девушки. Это было похоже на картинку из какого-нибудь криминального фильма послевоенного времени – на девушках была очень странная одежда и обувь. На одной девушке – малиновый суконный жакет с нелепой --">