Майарана Мистеру - Лежи смирно, Девочка!

Лежи смирно, Девочка! Майарана Мистеру

       Это была по всем пунктам идиотская затея. С самого начала я не видела в ней плюсов, кроме одного огромного и жирного - избежать свадьбы с чудовищем.

       Ещё в детстве родители заключили мою помолвку с не самой приятной личностью в нашей стране. Мой отец является кровным братом на тот момент советника короля Вазмиора IV, у которого наша семья до сих пор пользуется успехом, благодаря немного иной магии нашего рода. И как-то так вышло, что на одном из новогодних мероприятий, которые иногда проводились в нашем доме, среди гостей оказался кронпринц Роналд Альтери со своим верным слугой Айроном Даймвишем, что выполнял роль не только стража, но и ищейки. И если первый производил своей сиятельной красотой самое лучшее впечатление среди высшего общества, то второй, как говорила позже моя няня, был внешне самым обычным мужчиной, но содержал убийственную ауру. От одного его взгляда могло остановится сердце неверного короне. От одной реплики - растечься по полу прекрасная репутация. От одной усмешки - в страхе могли потеряться смыслы чужих жизней. Я не помню ни его, ни того дня, когда крон принц «приказал» ему назначить день помолвки со мной. Однако, по словам няни, именно я виновата в этом событии, поскольку сбежала от неё, чтобы посмотреть, как развлекаются взрослые на балу, а в итоге что-то натворила.

       Я точно знаю, что меня обнаружили на руках кронпринца, ныне являющегося королём нашего славного государства Палиттаты. Одной рукой он держал меня, второй удерживал Даймвиша, чьи глаза в прямом смысле метали молнии. Нянюшка могла часами рассказывать о том, как было перекошено яростью и ненавистью его лицо, когда Роналд ставил в известность моих родителей о своём решении, что сулило для них немыслимые блага, поскольку Даймвиш был не просто верным ему слугой, а вангерцогом, в чьи обязанности с самого детства входило оберегать будущего правителя ценой собственной свободы.

       На протяжении всех последующих лет, я ни разу не встречала его, однако, это вовсе не значило, что он не принимал участия в моём жизни. Моя семья очень часто получала письма от его имени с четкими распоряжениями о моей дальнейшей судьбе. Он оплачивал моих учителей, нянь, гувернанток, занятия на скрипке, пианино. Оплачивал портного платьев, нижнего белья, ювелира. Оплачивал походы в театры, цирк, поэтические вечера. И я училась, одевалась, ходила на все мероприятия… вовсе не потому, что хотела, а потому что в каждом письме была приписка лично для меня в духе: «Я надеюсь, ты будешь благоразумной и не заставишь меня явится и лично убедить пользоваться моей щедростью». Это действовало пуще дула пистолета у виска.

       К тому времени Роналд принял власть и Даймвиш стал не просто тем, кто всегда находился с ним рядом, а принял должность главы структуры карателей, с коими знакомство не хотелось иметь не только мне, но и всему белому свету.

       Они способны выследить любую мелкую сошку в лабиринтах заговоров, чтобы на корню оборвать планы злодеев. Они знают наперёд куда побежит неверный, в чьих интересах сохранить собственную шкуру после предательства. Они могут и с удовольствием терзают преступников на глазах у всего света. Публичные казни карателей, пожалуй, самая жестокая вещь, на которую только способен человек. Лига следователей-палачей, которых боятся все до единого, ибо этим людям неведома ни жалость, ни сострадание, ни даже человеколюбие.

       Говорят, они каждый из них работает с древним артефактом, доставшимся от предков и именно он отнимает эмоции этих людей. Он предназначался только для утраченной некогда расы, способной справляется с его силой и не отдать своих чувств.

       Уж если любой рядовой каратель не проявляет внешне никаких эмоций, мне просто страшно представить, как выглядит сам главгад вангерцог Айрон Даймвиш. И конечно же, мне не хочется замуж за черствого человека, в чьей голове на первом месте всегда жизнь правителя и государства.

       А если вы хотите знать моё отношение к жениху, то я отвечу честно и прямо:

       Ненавижу!

       И это не каприз маленькой девочки или обида. Это конкретная ненависть, ибо я никогда не могла себе позволить заниматься тем, чем хочу. Нравится людям, с которыми хочу общаться, да и общаться с людьми, собственно, тоже. С детства я чувствовала себя необычной птицей в золотой клетке, которая даже --">