Джинн Хейл - Нечестивые джентльмены (ЛП)

Джинн Хейл

Нечестивые джентльмены

Перевод: главы 1–4 Salome , с 5 главы Regina , с 3 главы второй части Kira

Вычитка: Newshka

Обложка: Erika

Оформление: VikyLya

Не для коммерческого использования.

Размещение текста на сторонних ресурсах без согласия переводчиков и ссылки на сайт http://best-otherside.ru запрещено.

Часть первая

Мистер Сайкс и светлячок

Глава первая: Ночь

Ночь повисла изорванными клочьями. Газовые уличные фонари вгрызались во тьму вокруг себя. Свечи в квартирах многоэтажного дома напротив отбрасывали тусклые ореолы на грязные окна. Тяжёлые пурпурные облака, плотные от дыма, наслаивались друг на друга и казались наляпанными на небо уродливыми заплатками на чёрных бархатных шторах. В оставшихся закоулках мрака мигали светлячки.

Одна парочка вторглась в темноту моей комнаты. Я следил за ними взглядом, пока они, мерцая, метались в своём насекомом танце-ухаживании. Затем они устремились вниз мимо моего лица, покружились и сели в складке рукава моей рубашки.

Жучки подползли друг к другу. Взаимное влечение искристыми огоньками просвечивалось сквозь крошечные тельца. Усики насекомых соприкоснулись и задрожали. Самка — светлячок потянулась своей антеннкой и погладила самца. Он бросился в её объятия. Она прижала его к себе и сомкнула мощные челюсти, прокусывая его голову. Их мерцающие тела синхронно вспыхивали в безупречном созвучии, пока она пожирала его.

Некоторые любовные отношения скверно заканчиваются.

Надо отдать ей должное — самочка оказалась на удивление аккуратной. Она не оставила доказательств, съев все до последней крошки, а затем расселась на моей руке с невинной непринуждённостью, способной обмануть Инквизитора. Подождав пару минут, я стряхнул её с себя и закатал рукав. Настало время уделить внимание собственным ведущим к гибели отношениям.

Сотни мелких шрамов покрывали моё худосочное предплечье. Они вились от запястья вверх — цепочки меток, дюйм за дюймом с механической точностью расчертившие плоть. Рубцы бледные, как и моя кожа, слегка вдавленные, словно изящное тиснение, разгладились за многие годы, так что при плохом освещении человек, особенно выпивший, вряд ли заметит святое письмо, выгравированное на моём теле.

Только на локтевом сгибе рубцовая ткань выступала над поверхностью. Белая бугристая кожа с просвечивающимися сквозь неё голубыми венами была покрыта пёстрой мозаикой синяков и красных точек — следов от уколов иглы. Даже глубокие ночные тени не могли скрыть эту уродующую мою внешность деформацию, но мне не было дела до красоты. Мной владело всепоглощающее желание раствориться без остатка, рассеяться бесследно в бессмысленном абсолютном небытии. Нет, я не стремился к небытию в извечном свете Божественной Славы. Я мечтал о забвении.

Проталкивать иглу сквозь полузаживший струп было больно. Но эта кратковременная боль не могла сравниться со страданиями существования без офориума. Мне показалось, что сквозь меня хлынули потоки тепла и мёда. Они разлились по венам, заполнили чёрные камеры моего сердца. Ласковый огонь поглощал моё тело, медленно распространяясь изнутри кнаружи. Мои руки свесились, соскользнув с подлокотников кресла. Шприц с иголкой упал на пол, и я закрыл глаза. Теперь какое-то время мне будет тепло и хорошо, словно я больше не я, а кто-то другой — счастливый и довольный жизнью.

Я открыл глаза и взглянул на круговерть неба за окном. Воздушные потоки фиалковыми, индиговыми лентами разукрасили тьму. Мелкие летучие мыши сновали между чёрными дымоходами. Благоухание магнолий и роз смешивалось с запахом сырой колбасы. Удушающий тяжёлый аромат напомнил мне шлюх Золотой улицы, которые пытались скрыть закисшую вонь своих немытых тел под обилием духов.

Я погрузился в ожидание сюрпризов, приготовленных мне летней ночью.

Чаще всего моё ожидание ничем не заканчивалось.

--">