Ирина Сергеевна Шевченко - Новое поколение

Ирина Шевченко Новое поколение

1

Настроение испортила открывающая. Что сказала? Да ничего особенного.

— Здравствуйте, господин Эн-Ферро.

И сразу же за этим:

— Ой… Здравствуйте, господин Эн-Ферро.

Казалось бы, совершенно одинаковые фразы, но вот интонации…

В первом случае — почтение, восторг. Во втором — ничего, кроме дежурной вежливости. Скрывая досаду, Рин выдавил ответное приветствие, но с таким же успехом мог промолчать: все внимание привратницы занимал господин Эн-Ферро номер один — живая легенда, проводник через миры. А он? Даже не идущий. Пассажир. Ну, и сын по совместимости. Сын, которому никогда не выбраться из тени отца.

На отца Рин не сердился — за что? — только на судьбу-злодейку. Но с этой дамой не спорят.

Да и не так у него все плохо. Университет окончил с отличием — прикладная электроника. К двадцати пяти годам двенадцать патентов на оригинальные разработки. К двадцати шести — третья магистерская степень в храме Пилаг. К двадцать седьмому дню рождения сделал себе подарок — купил дом за городом. Не слишком большой, зато свой, на зависть тем, кто до ста лет живет с родителями. Ну и что с того, что у кардов это в порядке вещей, а он теперь полностью самостоятельный. Независимый… Если б только не знать, что настоящая независимость, настоящая свобода — это совсем другое. Не дом, не деньги…

— Ну, давай, — Лайсарин-старший подтолкнул наследника к выходу. — Не буду задерживаться, мама просила еще в магазин заскочить. Приветы от нас передавай.

Прямо от станции ходил фуникулер. Но после от канатной дороги предстояло еще топать пешком, сначала почти час по лесу, затем — вверх по склону горы. Хорошо, что в последний год появились ступеньки. Еще бы к ним перила!

— А мог бы и встретить! — прорычал сердито Рин, взобравшись в конце концов на вершину каменной лестницы.

Отсюда открывался прекрасный вид, но он слишком устал, чтобы наслаждаться созерцанием цветущей равнины, синего озера, берега которого даже сейчас, в середине лета, были скованы льдом, и дивным сочетанием яркой зелени и белых островков снега. Молодой кард перевел дух, медленно глотая разреженный горный воздух, и пошагал дальше. Тропа вела вдоль скального уступа, мимо шумного водопада, переливающегося в солнечном свете всеми цветами радуги, через мост к расположившемуся на одной из террас домику. Белый камень стен с аккуратными квадратиками окошек и плоская, будто бы срезанная крыша с выдающимися и чуть загнутыми вверх углами, делала его похожим на изящную шкатулку. Вокруг жилища был разбит сад, и ухоженные карликовые деревца и выложенные камнем дорожки резко контрастировали с девственной природой плато.

К крыльцу Рин не пошел. Огляделся, прислушался, но не к внешним звукам, а к собственным ощущениям, и, безошибочно определив маршрут, двинулся в обход строения.

За домом, на деревянной площадке обнаружилась огромная бочка, до краев наполненная парующей водой, над которой торчала бритая голова. На этой-то голове с аккуратными заостренными ушами, в одном из которых поблескивало тонкое серебряное колечко, Лайсарин Эн-Ферро-младший и решил выместить все свое неудовольствие от прогулки. Наклонился, сгреб колючий снег, слепил комок и прицелился.

— Даже не думай, — предупредила голова.

Глаза сидевшего в бочке юноши были закрыты, а красивое лицо сохраняло выражение полнейшего умиротворения.

— Почему? — поинтересовался Эн-Ферро, с сожалением глядя на неиспользованный снежок.

— Вверх посмотри, — не открывая глаз, произнес застигнутый за омовением хозяин.

Рин задрал голову: прямо над ним завис снежный ком величиной не уступавший приспособленной под купель бочке.

— Ладно, ничья, — он размял в руке снег.

— Идет, — согласился бритоголовый, но ком над головой гостя не исчез.

Заметив это, кард сам отступил на несколько шагов и облегченно вздохнул, увидев, что снег остался висеть на месте.

— Долго ты собираешься там сидеть? — спросил он у хозяина.

— Уже выхожу.

Сначала из воды показались мускулистые плечи и крепкая безволосая грудь, а затем бритоголовый взлетел вверх и приземлился уже на деревянный настил.

— Мать моя кошка! — вырвалось у Эн-Ферро, когда он увидел парня во всей красе.

Смуглую кожу от шеи до щиколоток покрывала татуировка — зеленая чешуя с черными и золотыми прожилками — но не целиком, а какими-то --">