Оливия Вильденштейн - Любовь и ненависть

совершенства, что у меня задрожали руки, когда я сняла куртку и повесила её на подлокотник дивана. Когда он расстегнул молнию на джинсах, я подошла к раздвижным стеклянным дверям и открыла их, а затем пересекла каменную террасу и нырнула в тёмный бассейн, чтобы остыть.

После того, как я вынырнула на поверхность, я откинула волосы с лица и уставилась на луну, которая была яркой и полной, и освещала тёмный мир, окружавший нас. Мгновение спустя его руки обхватили меня за талию и прижали мою спину к твёрдой, как камень, груди.

Твёрдому, как камень, телу.

— Ты пропускаешь забег стаи, — сказала я.

— Я здесь, с тобой. Это превосходит любой забег стаи.

Он положил подбородок на изгиб моей шеи и неспешно вдохнул мой запах.

— Боже, я так по тебе скучал.

— Это заметно. У меня скоро позвоночник покроется синяками из-за той твоей штуки.

— Штуки? — фыркнул он.

Я обернулась и шлепнула его.

Он лукаво улыбнулся, посмотрев на мои пальцы, после чего прижал меня к кафельному бортику и подхватил на руки.

— Чтобы избежать синяков.

Он больше не был моей парой, но я всё ещё желала его так же сильно, как и раньше. Встретившись с ним взглядом, я медленно подалась в его сторону.

Он схватил меня за бёдра, чтобы удержать на месте.

— Осторожнее, милая.

Я склонила голову набок и начала изучать выражение его лица.

— А что? Мы ведь больше не пара…

Его веснушки потемнели от боли.

— Ты моя пара во всех смыслах этого слова, Несс Кларк.

— Я не имела в виду…

Я схватилась за его плечи, и мои бледные пальцы сжали его загорелую кожу.

— Это прозвучало как-то неправильно.

Я обвила его шею руками.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Никогда не сомневайся в этом.

Держа одну руку подо мной, он поднял другую и заправил влажный локон мне за ухо.

— Я не сомневался в этом, пока ты не ушла.

Капли дождя начали падать из тёмных облаков, растянувшихся в полосу, которая набежала на раздутую луну. Они сверкали, падая на стеклянную поверхность бассейна.

— Прости меня, — прошептала я.

Он обхватил мой подбородок и поцеловал меня. И в течение долгого-долгого мгновения это было всё, что мы делали. И это было прекрасно и идеально, но я хотела большего. Я жаждала большего. Поэтому я снова качнулась в его сторону.

Он оторвал свои губы от моих губ.

Прежде чем он успел заговорить, я сказала:

— Моя овуляция ещё не наступила.

Сара научила меня использовать обоняние, чтобы рассчитать цикл, так как оральные контрацептивы не очень хорошо действовали на оборотней.

Вена на шее Августа начала пульсировать быстрее.

Я пожала плечами.

— На случай, если ты захочешь… Ну, ты знаешь…

— На случай, если я захочу заняться с тобой любовью в этом бассейне?

Жар пополз вверх по моей шее.

— Да.

Похоже, бассейн никак не помог бы мне охладиться…

Он переместил свои руки на моём теле, пока мы не подстроились друг под друга. Затем он большим пальцем отодвинул в сторону трусики моего бикини и опустил палец на мою пульсирующую плоть. В ожидании моего следующего шага, он провёл по мне пальцем.

Моё сердце колотилось так же сильно, как у моей волчицы, когда та чуяла свою добычу. Медленно, сантиметр за сантиметром, я опустилась на него.

Его большой палец замер, и по его телу пробежала дрожь. Он закрыл глаза. Когда он снова открыл их, они сверкали так же дико, как звёзды, бушующие вокруг грозового облака.

— Я сдвинула твоё тело, — сказала я. — Мы никогда не говорили об этом, но я тебя сдвинула.

— Я знаю, милая. Меня чуть не убили.

Он вывел из меня палец, а затем ввёл его обратно.

Я одарила его застенчивой улыбкой.

— Похоже, из-за меня тебя часто хотят убить. Ты уверен, что тебе не будет лучше без меня? Ты, несомненно, прожил бы гораздо более долгую жизнь.

Выражение лица Августа наполнилось такой яростью и болью, что мне пришлось погладить его по подбородку.

— Я не хотела тебя злить.

— Я не представляю себя без тебя.

— Хорошо.

— Есть ты и я, Ямочки. Так всегда было, и так всегда будет.

От ощущения его плотной, бархатной плоти, аромата специй и дождя, исходящего от его кожи, и тембра его голоса, моё сердце бешено заколотилось в груди. Он отстранил моё тело, а затем вошёл в меня, заставив пульсацию спуститься ниже. Дождь начал усиливаться, создавая какофонию звуков, которая заглушала всё, кроме стука наших сердец.

--">