Соня Марей - Каменное древо

матери Тиры и Коринны. Считали, раз она сумела вырастить аж двух девчонок, то с третьей точно справится. И никто, конечно, не спросил желания ребенка.

– Матушка Этера проверила ее на алтарном камне и обнаружила искру Дара. Она слабая, но само ее присутствие поражает. Ведь девочка…

– …не чистокровный искатель, – закончила я за Тиру. – Да, это я знаю. Удивительно, правда?

Это ломает все устои. Веками считалось, что Дара у полукровок быть не может. Исключение – особенное дитя, которое должно родиться у Каменной жрицы и человека с равнин.

– Но об этом велено молчать, – Тира даже палец к губам приложила.

– Потому что это может вызвать ненужные пересуды.

– Я не хочу думать об этом, – покачала головой подруга. – Я хочу просто быть счастливой.

Я ее не осуждала. Понимала – эти мысли слишком крамольные, слишком опасные и непривычные. А мы привыкли жить так, как диктуют заветы предков, потому что столетиями на них жил и держался Антрим.

Мы шли, рассеянно переговариваясь. По дороге Тира рассказывала о семейной жизни со Стьеном, делилась надеждами и планами на будущее, а я, к своему стыду, слушала ее вполуха. Потому что в голове звучал голос матушки Этеры:

Конец нашего народа близок.

Ребенок из пророчества должен умереть.

Слова сыпались градом, как камни, и давили своей тяжестью. Я не заметила, как прошла свой поворот, и теперь приближалась к старому жилищу Тиры.

– Я иду навестить мать, – подруга коснулась моего запястья. – Хочешь зайти со мной?

– Она все время плачет, – беспомощно развела руками тетушка Исмара. – Плачет и зовет маму. Я не знаю, что с ней делать, – и бросила взгляд на сидящую в углу девочку.

Малышка устала рыдать, только жалобно скулила, размазывая по лицу слезы. Ей было чуть больше трех лет. От вида такого горького детского отчаянья я чуть не задохнулась. Каково потерять мать в таком возрасте, когда мир кажется огромным и пугающим, и совсем некому защитить?

– Это слишком жестоко.

Женщина молчала, но я чувствовала ее согласие. Тира сидела тут же, на лавке за столом. Подруга только морщилась и отводила глаза.

Определенно, именно это дитя я видела на руках у Ольда, когда он гулял с лестрийкой по кромке макового поля. Вспоминая тот вечер, я вспоминала Ренна и все, что происходило между нами. И каждый раз со страхом гнала эти мысли прочь. Я боялась о нем даже думать – будто Верховная могла подслушать мои мысли или покопаться во снах.

Осторожно я приблизилась к ребенку и присела на корточки. Протянула руку и погладила потную головку. Льняные кудри висели сосульками – она не давала даже расчесать их. Если девочка вырастет среди искателей, на нее будут показывать пальцем, судить из-за цвета волос и глаз, как и меня когда-то.

Я слишком хорошо знала, каково это – быть непохожей на других. Ловить на себе косые взгляды, терпеть насмешки и травлю от других детей. О, некоторые мальчишки были весьма изобретательны – однажды едва не спалили мне волосы.

Девочка замолчала и уставилась настороженно, как маленький побитый зверек.

– Где мама? – спросила, глядя невозможно голубыми глазами прямо в сердце, раня его этим взглядом.

Я только губы сжала и сглотнула стоящий в горле ком. Вдруг дверь с шумом отворилась, и в кухню влетела Кори. Просияла при виде меня, я была у них редкой гостьей, но тут взор девушки метнулся в сторону бедного ребенка:

– Я сделала для тебя куклу! – Коринна достала из мешка цветастое нечто и натужно улыбнулась. Подошла к нам и протянула подарок девочке, но та замахала руками в страхе и зашлась еще более громким и судорожным плачем.

– Я больше не могу это выносить! – Тира сжала руками виски и полетела прочь, зацепив сестру плечом.

Хлопнула дверь. Мать проводила ее хмурым взглядом и вздохнула.

– Тира очень переживает за меня.

Я сразу заметила, как осунулась тетя Исмара, как потухли ее глаза, а лицо посерело. Ужасная ситуация измучила не только малышку, но и эту женщину. Но что она могла поделать с приказом старейшин, одним из которых был ее строгий властный муж.

– Она не признает меня, как бы я ни пыталась ей угодить. Девочка слишком взрослая, чтобы так скоро забыть свою настоящую мать.

Из угла снова донесся жалобный всхлип. Она не глядела на нас, словно мы были чудовищами, подгорными духами. И да, я себя именно так и ощущала.

Из ступора вывело легкое рукопожатие – Коринна обхватила ладонь прохладными пальцами.

– Надо это остановить, – прошептала --">