Мария Николаевна Сакрытина - Ты будешь мой

Ты будешь мой

Мария Сакрытина. Ты будешь мой

ПРОЛОГ

Ты бесполезна. На тебя возлагали большие надежды, которые ты не оправдала. Ты зря появилась на свет. О тебе лучше забыть. Ты никто, и тебя нет.

С раннего детства я слышала это от матери. Видела разочарование в глазах взрослых — всех, от последней служанки до королевского советника. «Девочка не проживёт долго, Ваше Величество. Будет мудро, если вы не станете к ней привязываться».

Я действительно была болезненным ребёнком. Всё моё детство — от трёх до семи лет — прошло в спальне, в кровати, с которой я почти не вставала. Горькие лечебные настои, лекари, которых я боялась до обмороков, потому что они всегда означали боль. И боли я очень боялась.

Слабая.

Слабые ноги — они подламывались, когда я пыталась ходить. Слабые руки не держали слишком тяжёлый бокал с целебным отваром. Грудь раздирал постоянный кашель: служанки шутили, что это мой дух пытается вырваться на волю из тщедушного тела.

Мать не хотела меня видеть. Её можно понять: единственный ребёнок, единственная наследница рода великой Гэвины, родившаяся болезненной и слабой заикой. Мне судьбой было предназначено сесть на трон после матери и защищать Дугэл от варваров Гленны. Мне, не способной толком ходить, не способной даже внятно говорить, а значит — произносить заклинания. Я заикаюсь, сколько себя помню. Ну конечно, какая из меня королева гор?

Весь двор ждал, что я умру. Каждый раз, когда я металась в жару в своей душной спальне, матери напоминали, что Дугэлу нужна другая, сильная наследница. Мать отмахивалась: плясать на балах ей нравилось куда больше, чем вынашивать новую дочь.

В семь лет, когда я всё ещё почему-то не умерла, матери предложили принести меня в жертву духам тумана: варвары в тот год особенно зверствовали на границах. Было бы правильно, считал мамин советник (тот самый, который не советовал ко мне привязываться), если бы маленькая принцесса отмучилась у кромлехов. Всё равно долго жить не будет, это же и слепому видно. Абсолютно беспомощна. Так пусть послужит, наконец, во славу и защиту Дугэла — как должна служить любая из рода Гэвины.

Мать отказалась. Подозреваю, не от большой любви. Ей просто претила кровь. К тому же, я всё ещё оставалась её единственным ребёнком. Нельзя, чтобы род прерывался, нельзя оставлять Дугэл без королевы. Но и с варварами тоже надо было что-то делать — и меня отправили служить духам тумана, про которых по всей Гленне и даже у нас в Дугэле ходят страшные сказки.

Естественно, я боялась. И, захлёбываясь плачем, умоляла мать не оставлять меня в Битэге одну. Некогда именно там наша прародительница Гэвина возвела круг силы и принесла свою кровь в жертву духам тумана. От меня кровь не требовалась. Только служба, которая заключалась лишь в том, что я была заживо погребена в катакомбах Битэга.

И снова выжила.

Битэг, подземелья, тени духов-послушниц прошлых времён, постоянный холод и камни. За пять лет такой жизни я забыла, как выглядит солнечный свет. Я сама почти растаяла, как мои предшественницы, но всё равно выжила и очень многое поняла. Например, что никто не будет со мной нянчиться. Никому я не нужна, бесполезная принцесса. Никому, кроме себя. Никто не позаботится обо мне, кроме меня самой. И я или умру в этих катакомбах, или выберусь и выгрызу себе место под солнцем. Сама.

Почему-то за всё, что другим доставалось легко, мне приходилось сражаться. Я привыкла к холоду, чуть не умерев от лёгочной лихорадки. Я полюбила камни — только они были рядом, когда духи-послушники по приказу моей матери оставили меня одну. Я поняла магию земли — и теперь мне не было нужды произносить заклинания, чтобы духи мне покорились. Я научилась колдовать без слов. Я подчинила духов земли, я даже подружилась с духами туманов. Духи вообще оказались куда приятнее людей. Душевней, как бы смешно или странно это ни звучало. С духами тумана у нас и вовсе нашлось много общего: например, месть. Я желала доказать всем, кто считал меня никчёмной и слабой, что они ошибались. Туман жаждал крови и плясал вокруг меня, обещая исполнить любую мою мечту.

В двенадцать я выбралась на поверхность. Просто приказала камням круга Битэга поднять меня, и они послушались. Даже печать на катакомбах ломать не пришлось. Я выбралась — ослепшая, грязная и бледная до прозрачности. Туман окутал меня шлейфом, ласково погладил по щеке и --">