Надежда Сергеевна Сакаева - Двое непутевых. Русальная неделя

Насколько знала, волки на людей только зимой могут кинуться, а сейчас до зимы еще очень далеко.

Но вид зверь имел далеко не мирный, и пусть зубы он не скалил, да морда у него казалась весьма плотоядной.

Не выдержав, я развернулась, и завизжав, бросилась бежать, а добравшись до ближайшего дерева, как белка ловко вскарабкалась на него в считанные секунды. И как только смогла непонятно — видимо, страх свое дело сделал.

С высоты увидела, как волк остановился у ствола, вскинул морду наверх, сел, махнул хвостом.

— Как там у людей в сказке говорится? Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит, — раздался в голове грубый мужской голос. — Лешего тут конечно нет, зато русалка в наличии. Ну, и еще водяной в мертвом озере, но до него далеко.

— Мамочки, — пискнула я вслух.

Это от страха у меня смысловые галлюцинации, или в картошечке с грибами все же были совсем не те грибы?

А может, это просто мой внутренний голос так вещает?

Волки-то явно подобного не умеют. Не то, чтобы я много волков видела, но здравый смысл подсказывал…

— Какие мамочки? — зверь снизу деловито огляделся. — Или ты меня мамочкой назвала? Вроде у русалок не как у уток, чтоб кого первым увидел, тот и мама. Да и ты явно не только что из яйца вылупилась.

— Тихо в лесу, только не спит барсук, — запела вслух, пытаясь перебить внутренний голос отчего-то решивший сменить пол и стать самостоятельным.

Не, ну а что?

Голос внутри? Внутри. Значит, внутренний.

Голоса, конечно, слышать — это уже диагноз. Но он ведь у меня пока один.

А, нет. Считая мой родной — два.

Значит, все же грибочки.

— Ты местная дурочка что ли? — с сочувствием спросил волк.

Да, стоит признать — говорил со мной все же зверь, сидящий внизу.

Точно грибочки. Волки только в сказках разговаривают, и то — вслух, а не про себя.

— Сам дурачок, — все же обиделась я на всякий случай.

Волк, или не волк, но чего он обзывается?

— О, начало конструктивному диалогу положено, — ухмыльнулся зверь. — Слезай уже. Русалки по деревьям не лазают.

— И я тоже не лазаю, — заметила грустно, окончательно попрощавшись со своей кукухой.

Вот, Мира, дожила. С дикими зверьми разговариваешь.

И, что удивительно, они тебе отвечают. Причем, слишком осмысленно для глюков.

— Я так и сказал, — пожал плечами волк.

Выглядело это весьма выразительно.

— Ты сказал, что русалки по деревьям не лазают, — пояснила я.

Пояснять что-то говорящим животным — это даже не просто диагноз. Это клиника.

— Конечно не лазают, — согласился волк, видимо окончательно решив, что я умалишенная. — Они в воде сидят.

— Я воды боюсь, — вставила немного грустно.

Как слезать-то теперь? Не то, чтобы прямо сейчас это хотелось делать, но ведь когда-нибудь придется…

— Серьезно? — волк хрипло залаял, что я охарактеризовала, как смех. — Слезай давай.

Ну вот, даже звери в лесу смеются над моей фобией. Еще не хватало, чтоб белки хвостами в меня тыкать начали.

— Слезать я тоже боюсь, — призналась растеряно.

— Непутевая ты русалка, — еще сильнее заржал волк. — Чего тогда туда забралась?

— Хищника испугалась. И вообще, я не русалка.

С утверждением насчет непутевой спорить не стала — мама тоже всегда так говорила.

— Хищника? — волк помотал головой, оглядываясь. — Не боись, пока я рядом, тебя никто не тронет.

Ага. Никто. Кроме самого этого волка. Взгляд-то у него по-прежнему голодный. И ехидный еще. А зрачки желтющие, аж светятся, точно два огонька.

— Давай уже! — поторопил меня зверь. — Осторожно. Сначала ноги, потом руки. Если что, я тебя поймаю.

Что-то он как-то подозрительно настаивает. Точно сожрать хочет. Но меня так просто не возьмешь, не такая я глупая, чтоб самой волку в пасть залезать.

Глянув вниз, решила забраться повыше, от греха подальше. Но под ногой обломилась коварная ветка, и я с визгом полетела на землю.

Вместо жестких камней и острых палок приземлилась на что-то мягкое, теплое и пушистое.

— Ой-ой, — закряхтел голос в голове. — А с виду ты гораздо легче. Откуда в тебе столько весу-то?

Ага, значит упала я на волка. И он только что назвал меня толстой.

Замечательно, Мира, мало того, что тебя съедят, так еще и обозвали перед этим.

Вдруг стало за себя так обидно, что аж прям до слез. Сходила, называется, в поход. Погуляла. Вечно я в неприятности попадаю.