Екатерина Вадимовна Мурашова , Наталья Майорова - Холодные игры

Катерина Мурашова, Наталья Майорова Сибирская любовь. Книга 2. Холодные игры

© К. Мурашова, Н. Майорова, 2015

© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА^®

© Серийное оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА^®

Глава 1, в которой Софи пишет письмо об этнографии и природных условиях Сибири, а также вместе с Верой прибывает в Егорьевск и знакомится с трактирщиком Ильей

Ноября, 23 числа, 1883 г., Сибирь

Здравствуй, милая Элен!

Прости, что долго не писала и уж, должно быть, заставила тебя волноваться. Спешу сообщить, что со мною все в относительном порядке. Не так-то легко

После смерти мсье Рассена Эжена я, по моему собственному ощущению, порядочно изменилась. Вера, хозяева домика, где мы снимали, и другие добрые екатеринбуржцы, принявшие участие в моей судьбе, опасались за мое здоровье и рассудок. Но, кажется, напрасно. Хоть и я теперь понимаю, что значит, когда люди говорят: «У меня – горе».

Тебе, должно быть, занятно читать. У тебя сердце мармеладное, я помню: роза на окошке засохла – уж слезы на глазах: «Бедняжка!»

Я – другая. Что ж тут поделать?

Даже после смерти папы, когда все вокруг ходили, шмыгали носом и бубнили про «горе», я что-то другое чувствовала – обиду, может, пустоту какую-то… И еще злилась на всех, что у них есть «горе», а у меня – нету. Мне даже казалось, что вот, была такая большая плетеная корзина с горем, предназначенным на всех, а они из нее расхватали, раздышали своими распухшими носами (как, знаешь, бывает, старики и старухи табак нюхают), и мне уж горя не достало. Я пришла, а там – пустая корзина. Понять такого нельзя, это я так пишу, чтоб выговориться.

Теперь у меня тоже есть горе. Оно принадлежит мне, и ни с кем делиться не надо (да я бы и не стала, хоть и проси кто). Я не знаю, как там у других, но у меня горе похоже на такой мохнатый черный клубок, внутри которого (если приложить к уху) всегда слышится вой зимней метели. Я могу его достать, когда надо, и убрать в кофр. И оно будет со мной, доколе я того захочу… Не пугайся, Элен, у меня нет горячки и всякого другого, видишь, какая рука твердая. Просто теперь мне почему-то охота и возможность так писать, а думала-то я так и раньше.

И вот я упаковала свое мохнатое горе вместе с другими пожитками. Что ж делать, надо исполнять задуманный план, другой дороги я для себя не вижу. Накануне Вера принесла с почты письмо, оставленное для нее Никанором. Там он писал, что направляется вместе с хозяином в Тару через Ишим и Егорьевск. И что следующая весть будет нас ожидать (да уж и ожидает давно) в этом самом Егорьевске.

Железной дороги и поездов дальше Екатеринбурга нету, хотя и строят уже следующий кусок до Тюмени. Стало быть, ехать далее следовало по главному Московскому тракту.

Ловлю себя на том, что мне уж хочется, как заправскому путешественнику, писать «путевые заметки», с подробным описанием и городов, и почтовых станций, и местных типов… Уберегу тебя от этого покамест. Разве что после дорожная скука сподвигнет. А может, все это в моей голове крутится, чтоб не думать.

В целом переживаю я (забавные, впрочем) ощущения человека, который обнаружил, что мир много больше, чем он ранее полагал. Здесь не могу удержаться (в противовес вышесказанному) от некоторых природных описаний. Утешаюсь тем, что знаю – ты это любишь и мне, бывало, вслух зачитывала описания садочка или долов. Я же всегда в книгах описания природных красот пропускала и стремилась поскорее добраться до сути – что она ему сказала или что он по этому поводу предпринял. А вот теперь – поди ж ты…

От Перми до Екатеринбурга лежат синие пологие горы, поросшие лесом. По ним разбросаны горные заводы и поселки при них, имеющие общую, как бы одну на всех физиономию: белая церковь с чугунной решеткой на синеватом фоне сосновых лесов; вокруг нее разбросаны аккуратные домики с тесовыми крышами, прямые улицы, вдали доменная печь и массы красноватой руды вокруг нее.

Сразу же за Уралом начинается собственно Сибирь, удивительно не похожая на то, что мы о ней знали и мыслили.

--">