Эмма Романова - Ты сеешь ветер (СИ)

вздохом и замерла на мгновение.

      Я снова вспомнила, как на меня накатила невидимая волна, как рот наполнился ледяной водой...

      - Ты чего? - спросил Артур. - Никак не согреешься?

      Я кивнула, и он обхватил меня за плечи, привлекая к себе. Я была благодарна ему за этот жест. От него пахло лесом, сыростью и потом, но ночная прохлада пробирала меня под платьем, и я была рада теснее прижаться к нему.

      - И как оно тебе, Вивиан? - вдруг спросил Артур. - Оттирать котелки и варить похлёбку вместо того, чтобы заниматься своим делом?

      Я отняла голову от его плеча.

      - Тебе почём знать, какое дело моё, а какое нет?

      - Так все знают. Вон, спроси у парней - тебе любой скажет. Чего тебе здесь коптиться? Врачевателей в народе куда больше уважают. И на благодарности не скупятся.

      Я фыркнула и отвернулась.

      - Твой старик хорош, но он уже не молод, - продолжал Артур. - Чего ты противишься? Всё равно к тебе ходить станут. И сейчас ведь ходят?

      - Ты и ходишь, - сварливо отозвалась я. - Да твои дружки. Порой мне кажется, что вы специально увечья собираете, чтобы мне досадить.

      - Так после тебя на нас всё как на собаках заживает.

      - Видать, псиная натура берёт своё. Я-то тут при чём?

      Новая вспышка молнии возвестила неожиданное возвращение утихшей было грозы, и шумный дождь застучал по крыше.

      - И всё же, - продолжал настаивать Артур. - Что у тебя за тайна? Какая девица по своей воле запрётся на кухне в таверне, где её никто не видит? От чего ты прячешься?

      Я взглянула на него и увидела, что он ожидал моего ответа с уважительным вниманием.

      - А если узнаешь, стало быть, спасать меня ринешься? - устало спросила я.

      Артур засмеялся и поднял взгляд к потолку.

      - Может быть, и ринусь.

      - Может быть, я не хочу быть у всех на виду. Я с трудом выношу чужаков и глупые разговоры. Не желаю видеть у себя дома всякий сброд, вроде твоих дружков.

      Большая горячая ладонь Артура вдруг сползла с моего плеча, опустилась ниже, ещё ниже - и вдруг замерла как бы в изумлении. Еще одно движение - и он поднял голову и взглянул на меня с усмешкой.

      - Или правы были насчёт тебя злые языки, - сказал он. - Раньше поговаривали, что ты травы заговариваешь. И раны лечишь не руками, а словом.

      Медленно-медленно он провел пальцами по моей руке, коснулся шеи и легонько потянул за мочку уха.

      - Если бы я тебя не иглой латала, а заклинаниями, лежать бы тебе, Артур, в сырой земле и не докучать мне своей глупой болтовнёй! - Я дёрнула головой и отстранилась от него. - Не дразни меня или живо на улицу выгоню. Глядишь, сдует тебя в озеро к чертям собачьим!

      - Обнадёжь меня, светлейшая, - произнёс он смиренным тоном, а глаза его смеялись. - К лицу мне шрамы? Станешь ли их целовать?

      Я покрепче стиснула зубы, чтобы не дай бог не улыбнуться в ответ на такое нахальство.

      - Так вот, чем ты утешаешь себя долгими ночами.

      - Я бы рассказал тебе о моих ночах, да засмущаешься, - весело ответил Артур.

      Я поднялась на ноги, намереваясь подняться на второй этаж и оставить его здесь одного.

      - Вечно ты глядишь на меня зверем, Вивиан, - бросил он мне вслед. - Лучше взором нежным обласкай сердце.

      - Осталось ли у тебя, что ласкать? - спросила я, взбежав по лестнице. Мои щёки пылали от смущения.

      Артур откинулся на локтях и взглянул на меня снизу вверх:

      - А ты не уходи, и сама узнаешь.

      Я только фыркнула в ответ и под громкий смех скрылась в комнате, с силой хлопнув дверью.

II

1 

      Старик как всегда приблизился неслышно, замер позади, наблюдая за движением моих рук и вслушиваясь в мерное постукивание керамики.

      - Вода ушла, обнажив скалистое дно, - сказал он и умолк, ожидая моего ответа.

      Я молчала, с излишним усердием --">