Оксана Гринберга - Королева. Выжить и не свихнуться

Глава 1

Кажется, во всех церквях этого скованного холодом города, засыпанного снегом и заснувшего на берегу реки, одновременно били в колокола. Звуки стекались в один, переплетались, пронизывая стены старинного аббатства, вибрировали вместе с ним, уносили меня ввысь, в запредельные дали. И там, наверху, под самым куполом, сливаясь с чистыми голосами певчих, я парила, летала, свободная от всего, нимало не заботясь о том, что происходит вокруг меня.

Вечер проникал сквозь огромные окна с цветными витражами, играл на каменных колоннах, прятался под белым, с позолотой, потолком храма. Но мне было все равно где я очутилась. Какая разница, ведь это всего лишь бред, всего лишь сон…

Но в нем так хорошо!

Все же взглянула вниз. Людская суета – огромный храм набит битком. Женщины в длинных пышных платьях, увешанные драгоценностями… Серебро и золото их нарядов разбавляли багряные мантии кавалеров. Все молчат, смотрят спектакль, разворачивающийся перед ними. В тишине, наполненной звуком дыхания тысячной толпы, редкими покашливаниями да треском сотен свечей, слышался глубокий грудной голос пожилого епископа в золотом одеянии. Рядом с ним на синей ковровой дорожке замерла молодая женщина с распущенными рыжими волосами. На ней – платье цвета золота и парчовая мантия, подбитая горностаем. Я не видела ее лица, пока она не подняла голову. Вряд ли бы она заметила меня, парящую, летящую под самым потолком, но мне почему-то показалось, что женщина смотрела только на меня. Внезапно я поняла, о чем она думает. Осознала, что она держится из последних сил. Боль поселилась в ее животе, расползалась стремительно, подобно злокачественной опухоли, выжигая внутренности. В голове у той женщины билась мысль: «Отравили!»

Какой все-таки странный у меня сон!..

И снова протяжный звон колоколов. Бум! Бум! Я вновь унеслась ввысь, разрывая нашу связь. Парила, свободная и невесомая, впитывая густой бас священника, говорящего на латыни:

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti…

Надо же, словно отпевает кого-то! Нет, не женщину, снова склонившую голову, но так и не сдавшуюся, не распростершуюся перед ним на дорожке, хотя священник, кажется, ждал именно этого. Но она была все еще жива, еще сильна. Да и я не собиралась сдаваться!

Пожалуй, пора возвращаться, а то загостилась в чужом мире…

Открыла глаза, приходя в себя в своем, выныривая из приятного забытья. И тут же на меня накинулась боль. Боль, моя неверная подруга, о которой я почти забыла, паря под потолком аббатства, напала, ударила в спину, размозжила грудь, вдобавок приложив по голове.

Хорошо же мне досталось!

Треснувшая приборная панель, выбитое лобовое стекло, остатки айрбэгов, что выстрелили сразу же, при первом кувырке… Но и они не уберегли! Руль врезался в грудь, словно решив стать частью моего организма. Именно из-за него было трудно дышать, и я не могла пошевелиться. И кровь… Кровь была повсюду! Моя, подмерзающая, хоть я давно уже замерзла, но все еще была жива. Холодный воздух проникал сквозь разбитое стекло в кабину новенького «Рено» – подарка самой себе на тридцатилетие.

Хорошо же я его отпраздновала! Молодец, Лиза, куда лучше?! Вместо лобового столкновения с летевшей по встречной фурой кувыркнулась с насыпи на скорости сто километров в час. И теперь каждый вздох становился персональным адом, вырывался со стоном наружу, превращаясь в белый пар на морозе, клубился около рта. Мысли тоже клубились, то появляясь, то исчезая.

Надо же, все-таки сделала двойной прыжок, о котором так мечтала в детстве, когда мама отдала меня на фигурное катание! Пусть на машине, пусть вместо катка – обледенелая дорога, зато прыжок вышел знатный, на целый тройной аксель потянет… Уже не помню, как летела, но меня крутило знатно! Выход, правда, подкачал – тормозила в дерево.

Не повезло.

На грани затягивающегося пеленой сознания все же услышала истошные вопли сирены. Неужели «Скорая»? Глядишь, и правда спасут! Главное, дождаться, прогнать подкравшуюся апатию, что уносила боль, звала за собой в место, где не существует времени и пространства, где звонят колокола, но не по мою душу…

Мысли путались. Почему-то я вновь очутилась под сводами огромного храма. Не имело значения, что в тот момент я лежала в разбитом маленьком «Рено» рядом с загородным шоссе, что руль и мотор от удара переместились вглубь салона, и мое тело проиграло им в споре за жизненное пространство.