(Ваша Ева) - Сердцам живых (СИ)

в пучок на затылке и узкие, хитро прищуренные глаза на изъеденном глубокими морщинами лице.

— Так значит, ты, Саха, хочешь быть моим помощником? — прокряхтел Чиё, сдвигая тяжелый засов с дверей своих владений. Конюшня была довольно красивой постройкой, темневшей посреди сада феодала своей двускатной темно-зеленой крышей.

— Да, — отозвался юноша, — но моё имя — А-саха.

Старик обернулся и еще раз внимательно рассмотрел парня, но с куда большим интересом. Решительный тон Асахи ему понравился, и он принял его за проявление мужского характера, что так редко встречался среди молодых людей.

— Что ж… — протянул конюх. — Проходи, А-саха, — в тон юноше выделив первый слог имени, он дружелюбно улыбнулся, раскрывая двери, и, приглашающе махнув рукой, прошмыгнул внутрь.

Асаха последовал за ним, и едва он переступил порог, в нос ему вдарили настойчивые запахи свежего сена и лошадиного духа. Однако парень быстро забыл о царивших ароматах, едва он кинул взгляд на обитателей конюшни: по меньшей мере двадцать прекрасных, сильных, жеребцов, мирно населявших стойла, громко зафыркали и замотали длинногривыми головами, заметив гостей.

— Тише-тише, мои хорошие. Я вам нового друга привел, — ласково проговорил старик Чиё, и его глаза засветились теплотой. Беспокойные лошади, заслышав знакомый голос, стихли, и конюх, удовлетворенный результатом, обратился к юноше, хитро прищурившись: — Ты хоть раз работал с лошадьми? — Асаха уж было раскрыл рот, чтобы сказать «нет», но не успел. — А в прочем, неважно. Молодой, сильный — справишься, — больше сам для себя заключил конюх, и парень не стал его переубеждать. — Так давай начнем! Бери навоз, и я покажу, куда его вывозить, — старик махнул в сторону старой полуразвалившейся небольшой телеги и направился к выходу.

Юноша пожал плечами, несколько обескураженный поспешностью событий, и подошел к указанной поклаже. Взявшись за рукояти деревянной конструкции, парень с удивлением обнаружил, что ей управлять сложнее, чем кажется на первый взгляд. Он не был хилым и слабым, однако телегу, балансирующую на одном колесе, в равновесии удерживал с трудом. Наконец, кое-как приноровившись, Асаха поспешил за стариком, терпеливо дожидавшегося его снаружи.

— Только смотри, не ходи по хозяйским дорожкам и не заговаривай с господами, если они к тебе сами не обращаются, — предостерег Асаху Чиё, как только тот показался. — В остальном просто выполняй мои поручения и не мозоль никому глаза своим присутствием. Этого здесь не любят.

Путь их лежал через великолепный сад сакуры с широкими дорожками, выложенными крупными камнями из бело-розового мрамора. Весна одарила природу буйством цветения японской вишни, и она розовым снегом осыпалась при каждом дуновении ветра. Самое сердце небольшого сада венчал круглый, как блюдце, рукотворный пруд, покрытый нежными лепестками, как ковром, и его гладь заметно трепетала каждый раз, когда его поверхности касались плавники золотисто-красных карпов. Вдалеке возвышался дворец феодала. Большой, величественный и поражавший своим богатством и изящными линиями архитектуры, он словно парил на облаке из тысяч маленьких цветков сакур.

Асаха невольно залюбовался чужим для него миром и остановился, как завороженный. Он никогда не бывал здесь раньше, не видел, что скрывается за дворцом, и теперь буйство красок будоражило его разум. Хоть все, что его окружало, было искусственным, несравнимым с дикой природой, юноша не мог не признать его нежной, почти невесомой красоты.

Однако, чем дольше он смотрел на это великолепие, тем больше он желал увидеть среди него силуэт юной госпожи Токугава. Хотя бы на мгновение, хотя бы издалека. С того дня, как он узнал о ее существовании, она заняла все его мысли, и юноша, как ни старался, не мог изгнать ее образ из своей головы. Прошел месяц, но легче не стало. Скорее, наоборот. Асаха только и делал, что искал повод подойти к поместью, крутился возле него, как лиса возле курятника, но ни девушки, ни кого-то из ее благородного рода он не видел. Аристократы явно не любили лишний раз покидать дворец, и юноша впал в отчаяние. Впал до того момента, пока не пробежал слух, что при дворе феодала требуется дополнительная прислуга. Ни дня в своей жизни никому не служивший Асаха без тени колебаний ухватился за малейшую надежду

--">