Ната Астрович - Факел Геро. Часть 2 (СИ)

заметила затаившегося за деревом Зела. Мужчина же не сводил глаз с белокурой рабыни, ему было интересно, как поступит девушка, когда поймёт, что господин не придёт на свидание. Черепица с посланием, украденная из андрона, всё ещё была спрятана за поясом, и мужчина время от времени прикасался пальцами к шероховатой поверхности, проверяя, что она на месте.

Господин, как только вернулся в андрон, сразу отпустил его. Но Зел, рискуя нарваться на наказание, не пошёл в посёлок, а направился в сад, к месту, где должно было состояться свидание. Пришлось долго ждать, и теперь он беспокоился, что в посёлке заметят его отсутствие. Обычно Арах, помощник управляющего, перед сном проводил перекличку.

Как только девушка появилась на аллее, Зел позабыл о своих страхах. Теперь все его чувства и мысли были обращены к Елене. Хиона села на скамью рядом с деревом, за которым он прятался, и раб задрожал: они одни на тёмной аллее, и достаточно сделать пару шагов, чтобы коснуться её плеча. Зел вдруг почувствовал себя хищным животным, сидящим в засаде. Подобно зверю, он втянул воздух ноздрями, пытаясь уловить исходящий от Елены запах.

Девушка обернулась, и Зел замер, боясь обнаружить своё присутствие. Он не дышал, пока она смотрела в его сторону, но как только Хиона отвернулась, снова подумал о том, что сейчас девушка совершенно беззащитна перед ним.

Непонятный всхлип нарушил тишину ночного сада. Встревоженный Зел покрутил головой, чтобы определить источник звука, и обомлел… Елена плачет? Разве чародейки умеют плакать?

Но не успел Зел подивиться своему открытию, как заметил в глубине аллеи тёмный силуэт.

4.

Идоменей к вечеру находился в приподнятом настроении. Сегодня была отгружена последняя партия зерна, предназначенная для продажи. Завтра на рассвете обоз тронется в путь. Завершена огромная работа, и теперь позволительно немного расслабиться.

После ужина хозяин Тритейлиона вновь вернулся к раздумьям о том, чтобы провести зиму в Прекрасной Гавани. Федре можно объяснить своё решение необходимостью участвовать в заседаниях Городского Совета, и это правда: архонт города чуть ли ни каждый день слал приглашения.

Мужчина откинулся на спинку кресла и принялся мечтать, как будет проводить зимние дни: с утра до полудня заседания в Совете, затем беседы за обеденным столом, короткий отдых, чтение элегий и поэм. Обязательно надо нанести визиты ваятелям, за работой которых он любит наблюдать. Разве это не чудо — видеть, как под рукой мастера кусок холодного мрамора превращается в статую мускулистого атлета или изящную красавицу с мечтательной улыбкой на устах? Были ещё философы, их умение найти в любой мысли содержание и развить её до блестящей идеи — искусство не меньшее, чем работа ваятеля. Театральные постановки, торжественные богослужения, симпосии с рапсодами и танцовщицами, соревнования атлетов… Хоровод развлечений, представший перед его мысленным взором, манил праздничными огнями.

Единственной неприятностью может стать случайная встреча с племянником жены, но, поразмыслив, Идоменей пришёл к выводу, что вероятность такой встречи невысока. Общих друзей, как и общих интересов, у них нет и быть не может.

Вдруг вспомнились слова Федры, что Хиона ответила на чувства Агафокла. Правда ли это? Неужели девочка, воспитанная им, могла плениться этим праздным хлыщом? Как не хочется в такое верить… Но разве сердце бывает разумно? Увы, любовь предпочитает не замечать недостатков.

Идоменей вздохнул. Он не видел Хиону уже много дней. Она не приходила, а он не посылал за ней. Может быть потому, что боялся разочароваться, увидеть в её глазах любовь уже не к нему, а к другому мужчине? Наверное, подобные чувства испытывают многие отцы, имеющие дочерей на выданье.

Лампион замигал, собираясь погаснуть. Идоменей посмотрел в окно на синее, в россыпи мерцающего серебра небо. Ему захотелось прогуляться под этим небом, очистить голову от набежавших грустных мыслей, а душу — от тревог.

Налюбовавшись звёздами, Идоменей свернул на аллею. Здесь было темно, только светлела дорожка, усыпанная опавшей листвой, едва обозначая путь. Под ногами тихо зашуршали листья. Всхлип ночной птицы нарушил тишину, а затем в её глубине кто — то заскулил как щенок. Идоменей замер и вгляделся в темноту. Когда — то такое уже было: ночной сад, плачущий ребёнок на скамье… Он словно вернулся на восемь лет назад.

--">