Alexandrine Younger - Вернуть Небо (СИ)

Образцовый сотрудник! Выучила тебя на свою голову…

— Больше в моей жизни ничего не изменится, а всё остальное давно устоялось.

— Тебе двадцать шесть лет, ты настолько в этом уверена?

— У тебя есть аргументы против, каких я ещё не слышала?

— В конце концов, Лиза, ты умеешь бронировать билеты!

Чернова поднимает белый флаг. Спорить с этой неугомонной бесполезно, как и удерживать. А надо будет, то сама поймет, куда следует идти. Однажды же сообразила и не ошиблась.

Не могло же быть иначе?!..

В последнее время Елена приходила к мысли, что очень даже могло. Вину свою в чем-то чувствовала, зачем глупой юной девчонке потакать стала, почему пустила ход событий так, как захотела Лиза.

Не была же Чернова сторонником жёстких методов общения с людьми, во всем искала компромиссы, а тогда отразилась в зеркале покойной матерью-НКВДшницей. Не к ночи упомянутой.

— Это отработанный навык, а кассы в Москве работают без перебоев.

— Я помню.

— Прости, я умею разочаровывать.

— Ну не меня же?

— Обнадёживает, родная!

Лиза осознает, чего опасается Ёлка. Более того — она и сама боится, что о ней вспомнит тот, кому этого делать не следует. Ведь прошло семь лет с последнего нелестного разговора, поставившего точку в трепетно-страстных отношениях, затмевающих разум. Павлова могла сказать, что давно выплыла из омута, в который кинулась без раздумий и сомнений, выбрав размеренную дорогу без оглушительного стука сердца. Она сделала ставку на себя, не приехала, отделилась и сумела начать с чистого листа. Без шуток, но…

Если бы в девяностом году всё пролетело для неё ровно и бесшовно. Без последствий, слёз и безнадежной тоски, которая ничего не могла вернуть на прежние круги.

Поздно поняла, что допустила ошибку. Променяла настоящую любовь на отчуждение, загоняя бедное сердце в клетку. И с каждым годом сильнее то осознавала, не высказывая потаенной грусти.

Никакая она не умная Лизка.

Брат ошибался.

Но Космосу Холмогорову должно быть всё равно на ту, с кем не случилось совместной дороги. Достиг всего того, о чём когда-то мечтал, а до несчастной тени прошлого дела нет. И правильно, и не надо. Слишком много чести.

Забыть, Павлова!

Кому какая важность, что она может чувствовать?

Сама же сделала выбор.

Прекрасно!

— Хорошо, закрыли тему. И что это я? — молчание прерывается возгласом Елены, старающейся настроить себя на рабочий и бодрый лад. — У тебя всё хорошо! Полный порядок. Езжайте спокойно, а я вырвусь в московское логово по первой возможности. В отпуск. Держу пари, что в квартире на Профсоюзной ремонт делался при царе Горохе!

— На том и договорились, а самолеты задом не летают, и дорога зовёт, — послезавтра помощник районного прокурора Павлова улетит в столицу, и проживание в Петербурге останется воспоминанием. Возможно, что самым важным на свете. — Готова к труду и обороне!

— А я, пожалуй, пойду на кухню, — Ёлка поднимается со старого отцовского кресла, чтобы наконец-то снова ощутить себя хозяйкой медной турки. — Мне кажется, что эта кошка таки столкнула мою посудину с кофе на пол, подозрительная тишина!

— Отлично, мне нужно сделать пару звонков, — Лиза забыла сообщить брату про час прилёта, — и все для Пчёлкиных.

— Что же, дорогая, передай привет рыжему бедствию и его прайду!

— Может, не такое уж он и бедствие? Состоятельный человек!

— Вопросы к Софе, которая поймала его за загривок.

— Так поступают продуманные хваткие девочки, не в пример мне!

— Я в этом сильно сомневаюсь.

— У каждого своя философия…

Через полчаса необходимые звонки совершены, а родные обнадежены тем, что стоит готовиться к встрече. Пусть и пересекаются в Петербурге примерно два-три раза в год — всех к себе приглашает Ёлка, но теперь всё иначе, меняется.

Лиза может прикрыть глаза, борясь с накатившей обеденной усталостью. Кофе бы ей тоже не помешал. Наверное, дожди на неё плохо влияют, делая сонной и рассеянной. Или зима уходит из оков подсознания именно так поступательно.

Странно, а в детстве

--">