Alexandrine Younger - Вернуть Небо (СИ)

голос Голиковой, которая в девяносто втором году всё-таки оказалась Пчёлкиной. Опять муженька разыскивала, многострадальная.

— Генераловна, блять, я для твоего мужа нянька? Охуели вы там с ним оба! — на роль всевидящего ока Космос Юрьевич точно не номинант.

— Братец, ну вдруг знаешь! — Софа говорит с Холмогоровым достаточно спокойно, пускай голосок выдает мнительность. — У него телефон в отключке, я волнуюсь…

— Не передёргивай, мать, скоро позвонит, — и куда он денется, — а не перезвонит, то я датчик какой-нибудь ему куплю. Чтоб вы, два дурачка, не терялись.

— Космос, блин, ты зараза, а! Как тебя земля выносит?

— Я сам без понятия, Софико!

— Ок, родственник, если жук тебе отрапортует, то направь его на родину.

— Слушаюсь и повинуюсь, Пчёлкина.

— Не пропадай…

— Привет Темычу!

Не получилось из Космоса купидона, но он не расстроился. Отправился в путь-дорогу, обманывая разрешенные скоростные режимы, чтобы быстро оказаться на улице Серафимовича. Дом второй, подъезд двенадцатый, этаж десятый.

Здравствуй, мама!

Ровно два коротких звонка. Когда-то они с матерью договорились, что именно так Кос будет звонить в её квартиру, чтобы не перепутать. Космос немного подождал, прежде чем мать появилась на пороге и не спросила:

— Сын, почему не открыл своими ключами?

— Забыл их у отца на квартире, да и неудобно как-то.

— Неудобно на потолке спать, одеяло падает!

— Мам, чего ты начинаешь?

— Разгалделся, ворон! Проходи, разувайся, давно пора было прийти.

— Сразу бы так!

— Не спорь с матерью!..

Ада Борисовна жестом ладони пригласила Космоса за порог, и когда он оказался внутри квартиры, поспешила закрыть входную дверь. Она прислонила руки к щекам сына, вглядываясь в его темно-синие зрачки, которые без особой периодичности радовали её хорошим, однако её мальчик выглядит вполне презентабельно. Лёгкие сероватые круги под глазами уже не считались грехом.

Живём.

— Ма, ну чего ты? Нормальный я, — Космос не разговаривает, а будто бы рапортует матери. — Надеюсь, что дядя Кока надолго застрял в Люксембурге?

— Угадал, застрял. В марте его не жду.

— Сменил товарищ, значит, адвокатскую ниву?

— Космос, Николай Владимирович очень хорошо к тебе относится, имей совесть!

— Чего нет, того нет.

— Тебе нельзя отказать в остроумии…

— Есть в кого, мам!

Ада обняла сына, незримо подавляя в себе неуместные эмоции полнейшей слабости перед судьбой.

Космос — самая большая радость и самое большое горе её жизни. Она давно развелась с его отцом, а позже сама позволила непокорному подростку жить с Холмогоровым, а не с ней и отчимом. И этот жест доброй воли имел самые неблагоприятные последствия. Юрий не смог совладать с вулканом, а Ада невольно стала виновницей положения, в котором новости о сыне узнавала последней. Зато лично от Космоса, который не боялся рассуждать при матери вслух.

Поздно искать виноватых. Всё зависит от самого Космоса. Но, как и всякая любящая мать, Ада Борисовна верила, что многие неурядицы её единственного сына будут побеждены. А она поможет ему, одного не оставит.

— Что-то случилось, сынок? — обычно Кос заезжал к матери, когда собирался уехать из Москвы больше, чем на неделю. — Ты опять на самолёт?

— Нет, — Космос прошел на кухню, соединённую с гостиной, где находился умывальник, — нас и тут неплохо кормят, маман!

— Маман, придумал же! Но тебе бы, в свете последних событий, вообще послать свою камарилью далеко и надолго, — назидательно проговорила Ада, но следующим вопросом перевела тему. — Как Филатовы? Без изменений?

— Хреново, мам. Никакого просвета пока нет, врачей надо других искать, а то одно вещают, — Космос присел на диван, думая, с чего начать собственную шарманку. — Ничего, блин, не меняется, все мозги вымораживают, а особенно другие стороны баррикад…

— Карина? При всём уважении, Космос, но я тебе о ней уже всё поведала. Не дури ей голову, и сам себя не дури!

— Мамк, что за песня новая на старый лад? Чем тебе Карыч не угодила?