Татьяна Тэя - По законам юга

с оружием ей было несколько спокойнее.

– А как же ты... ты не поедешь? – взволновано спросила она, чувствуя, как засосало под ложечкой.

Ей не хотелось... она не была готова так быстро расстаться с ним. Пусть с момента их знакомства и суток не прошло, ей казалось, что минула целая вечность.

– Мне в другую сторону, я уже говорил вам это, мисс Уилсон.

Девушка вздрогнула, вскинув голову. Её глаза расширились, а дыхание перехватило. Прищурившись, она шокировано уставилась на Генри.

– Как... как ты меня... откуда ты... знаешь? – наконец, выдавила она.

Генри накрыл тыльную сторону её руки своей ладонью и легонько сжал.

– Мне жаль... жаль, что мне не удалось рассказать тебе о своих родных... и расспросить о твоём отце и братьях... Я не знаю, сколько у тебя их... было...

– Три, – машинально ответила Мия.

– Так вот... я не знаю, что с двумя из них... но один точно жив и очень волнуется о своей младшей сестричке.

Мия ахнула, рука невольно сжала руку Генри. Девушка замотала головой.

– Этого не может быть... Я... я.... видела списки, они все...

Генри распахнул полу мундира. Сбоку, у окантовки, подкладка была пришита по новой. Она надёжно скрывала то, что вёз он с собой. Рядом с одной важной бумагой находился менее весомый, но не менее значимый конверт. Нащупав его, Генри вытащил бежевую подпорченную водой бумагу и сунул её в руку Мие.

- Вот, я надеюсь, что это всё ещё читаемо.

Та будто онемела, взирая на плотный конверт в своих пальцах.

Выстрелы, внезапно прогремевшие на западе, в наступившей тишине показались молодым людям особенно громкими. Оба вздрогнули и посмотрели друг на друга.

– Пора, – твёрдо сказал Генри, разворачивая коня и ведя его к лесу. – Выбирайся из штата, поезжай в Техас, городок Миракл, спроси Каролину Кинг, её там все знают, она приютит тебя. Это моя сестра, – терпеливо объяснял он. – Ты запомнила? Техас, Миракл, Каролина Кинг. Повтори.

– Да, – выдохнула Мия, чувствуя, как слёзы наворачиваются ей на глаза, и послушно повторила за Генри, тот удовлетворённо кивнул.

Он занёс руку, чтобы послать коня через лес, но Мия оборвала его.

– Стой! Как звали мужчину, который передал тебе это письмо, – она прижимала руку с зажатым в ней конвертом и скрученными поводьями к груди.

– Питер...Питер Уилсон. А теперь езжай, и чем быстрее, тем лучше.

– Господи, спасибо, – выдохнула Мия, облегчённо закрывая глаза. По щеке скатилось несколько слезинок, губы шептали благодарности. – Спасибо, – в следующую секунду её глаза широко распахнулись. – Мы ещё увидимся?

– Дай–то Бог...

Новые залпы, раздававшиеся за рекой, казались с каждой минутой всё ближе. Генри последний раз взглянул на Мию, а затем стеганул коня, наблюдая, как тот скрывается за деревьями.

Мия коротко оглянулась через плечо, силясь улыбнуться.

Генри улыбнулся ей в ответ одним уголком рта.

– Спокойного пути... Техас... Миракл... – словно уже для самого себя повторял он, даже тогда, когда она скрылась за деревьями.

Недолго он различал её светлое платье среди густого леса. Мия становилась всё дальше и дальше от него, а вскоре, превратившись в маленькую точку, и вовсе исчезла.

Эпилог

осень 1865 г.

День был жарким и душным, совсем нетипичным для поздней осени в Техасе, поэтому прохладный ранний вечер стал настоящим благословением. Плотный воздух, наконец–то, сменился свежим, слегка по южному сладковатым. Но это был другой аромат, не имеющий ничего схожего с запахами привычного для Мии с детства Юга. Более сухой, более простой.

По уже сложившейся традиции они расположились на веранде, наблюдая, как тёмно–оранжевое солнце медленно скрывается за линией горизонта. На низеньком столике стоял графин с холодным чаем и несколько стаканов. Фонарики, подвешенные к потолку зажигались каждый вечер, приманивая к себе доверчивых мотыльков. Ипомея, обвивающая столбики и свод веранды, дарила последние в этом сезоне пурпурные и лиловые цветы.

Вокруг дома простирались сотни акров заброшенной, больше никем не возделываемой земли. Покосившаяся изгородь пустого загона чернела вдалеке.

Их не угнетало это спокойствие и неторопливость. Они слишком устали от войны, от неопределённости, когда ты ложишься спать и не знаешь, что будет с тобой и твоей семьёй завтра.

– Завтра будет ветрено, – сказал Питер, удобнее устраиваясь в плетёном кресле.

Правую ногу он вытянул перед собой. Она всё ещё --">