(Цветы весеннего сада) - Рождество в Петропавловской крепости (СИ)

помещении. Копию постановления направить задержанному и прокурору С.-Петергбурской Судебной Палаты.

С тяжелым сердцем уязвленный Штольман подписал постановление. Полковник сделал знак помощнику и через несколько минут пришел тюремный врач, а за ним пожилая сестра милосердия.

Якова Платоновича донага раздели, обмерили со всех сторон и поставили на весы. Затем сестра с величайшим тщанием сняла грязные бинты, доктор осмотрел рану и наложил швы.

После этого новоявленного задержанного провели в соседнюю комнату, которая оказалась обычной ванной, там помощник совсем коротко его остриг, не оставив на голове практически ничего и осторожно обмыл.

Яков Платонович чувствовал себя если не младенцем, то выставочной болонкой.

Впрочем, к его удивлению, все эти процедуры, были проделаны очень вежливо и словно с некоторой деликатностью. Это приличествовало положению и рангу надворного советника. Грубость жандармов и тюремщиков в Затонске и далее составила разительный контраст здешней предусмотрительности и обходительности.

За него все же кто-то вступился? Варфоломеев? Он может надеяться, что дело будет расследоваться с особым тщанием? На сколько это может затянуться?

- Могу я спросить, в чем конкретно меня обвиняют и что меня ждет? - резко спросил Штольман.

- Я знаю не больше Вашего! Пожалуйста, больше вопросов не задавайте, ни мне, ни моему персоналу.

- Так кому мне задавать вопросы? - настаивал Штольман.

- Я получил приказ: “Абсолютное молчание”, - отрезал полковник.

Грязную одежду заключенного аккуратно сложили в мешок и унесли.

Впрочем, надворному советнику выдали вполне недурную замену: длинную ночную сорочку, чулки и кальсоны, добротные домашние кожаные туфли и верхнее платье типа халата, подбитого мехом.

Из светлой канцелярии Якова Платоновича вывели в длинный сводчатый коридор. Он и его конвоир бесшумно пошагали по полу, устланного ковром и толстыми циновками.

Штольмана в очередной раз охватило нехорошее предчувствие. Он догадывался, что вступает в царствие тишины, тайн и кромешного одиночества. Отсюда в мир не проникало ни звука. Это был мир, где несчетные слезы и вздохи пленников так и отзвучали без надежд, никем не услышанные. Сегодня таким арестантом стал и он сам.

Комментарий к Арест

Ну какие кандалы, цепи и обросший, нестриженный Штольман почти в рубище? Политических заключенных содержали очень прилично, по крайней мере многих из них. А то в новелле “Лед” показали какие-то средневековые катакомбы. Нет, дело было совсем не так!

========== Барышня с характером ==========

Комментарий к Барышня с характером

Доброе утро. Лилия Савельева по мотивам этой истории сочинила чудесные стихи, полные любви и светлой грусти. С ее разрешения, я поставила их эпиграфом к главе. Спасибо, Лилия!

Я, однажды, истаю, исчезну бесследно, покину

Светлый, радужный мир, познавая великий покой.

Свод небес оставляя, паду в мировую пучину,

Лишней каплей вливаясь в ленивый, усталый прибой.

Буду облаком плыть над широким, безбрежным простором

Над утесом взметнусь пламенеющей искрой зари.

Разобьюсь на осколки игривым, лучистым узором

Чтобы светлой любовью твой мир навсегда одарить.

Стану ветром горячим, пески поднимая в пустыне

Или льдинкой усталой застыну в арктической мгле.

Я прошу, вспоминай мое грешное имя,

Позволяя к тебе прикоснуться, хотя бы, во сне.

Ночной визит духа князя Разумовского вверг и без того несчастную обессиленную Анну в состояние шока. Какой Кирилл Владимирович негодяй!

Она лежала в постели, вспоминая родной профиль у окна, что ей привиделся, такой безжизненный, усталый и бледный. Аня много плакала.

Горе ее было безгранично. Она не знала, где Яков, и не было никакой возможности узнать. Воспаленное сознание рисовало тревожные картины, одну мрачнее другой.

Дар пропал бесследно, сколько бы она не звала духов, ни один так и не пришел на ее отчаянный зов. Больше она не чувствовала сумеречного холода,

--">