Сеславия Северэлла - Замок из дождя

то, что с внешней стороны все было достаточно пристойно и перспективно, баронесса чувствовала что-то угнетающее, что-то, что не давало ей спать, и противилось происходящему. Вдруг пришел слуга и доложил, что пришел Томас Райт.

– Проси. Я сейчас спущусь, – недовольно проговорила Левина.

Женщина заглянула в зеркало, поправила складки платья, и пошла навстречу гостю. Томас Райт не вошел, вбежал в гостиную, а кланялся, то кланялся. Про себя решая, проиграл ли он спор, или есть шанс выиграть. Женщина предложила гостю присесть на стул, а сама села, напротив.

– Чем обязана, милостивый государь? – Эльза с любопытством наблюдала за Райтом.

– Герцог заказал мне ваш свадебный портрет, я бы хотел сделать набросок.

– Но я еще не дала своего согласия, и даже о помолвке еще не объявлено, – возмутилась и последних сил баронесса.

– Чем же я повинен? Герцог мечтает о вашей свадьбе, – удивился Райт, – а парадный портрет быстро не напишешь.

– Простите, – Эльза постаралась успокоиться.

– Герцог просил поспешить с портретом. Он хотел бы отправить его в Амстердам в свой дворец, – пояснил художник, – он уже и задаток внес.

– Прежде чем договариваться о моем свадебном портрете, герцог должен был поговорить со мной, – проговорила потерянно Эльза.

– Вижу вы не в духе. Я лучше приду завтра, – Райт поспешил ретироваться.

Левина смотрела на то, как уходит назойливый Томас Райт, пытаясь вспомнить что-нибудь из своей прошлой жизни, но тщетно. Ни сын, ни имения, ни друзья не приходили ей на ум. Что с ней? Она не хочет быть в таком состоянии, но как с ним справиться. Женщина медленно пошла к лестнице, раздумывая над своей судьбой. Вдруг в комнату, неся с собой морозный воздух, и ещё что – то совсем необходимое ворвался Петр Сергеевич Панютин. Мужчина скинул на пол тяжелый тулуп, было видно, что он спешил в Москву, несмотря на погоду. Лицо его от мороза раскраснелось, глаза светились лихорадочным огнем. Эльза обернулась на шаги, и замерла совершенно пораженная.

– Петр? – только и смогла сказать она, поворачиваясь к нежданному гостю. С минуту они стояли, глядя друг на друга, не решаясь заговорить, или приблизиться. Каждый из них надеялся, что другой сделает первый шаг, потому что волнение слишком сильно воздействовало на их решительность. По лицу Петра было видно, как в нем боролись любовь, ревность и страх быть отвергнутым в очередной раз.

– Я приехал, Эльза Львовна. Я приехал, освободить вас от своего предложения, – голос Петра предательски выдавал все смятение его сердца, – слышал, вы сделали свой выбор.

Эльза опустила взгляд, потому что впервые за долгое время почувствовала себя виноватой перед этим дорогим ей человеком.

– Почему, Лиза? – не выдержал Петр. И в его глазах засверкали неведомые доселе огоньки сильных эмоций. В голове Левиной вдруг зазвучали чьи-то назойливые слова: «Герцогиня Ангуемская, герцогиня, Эльза де Лавуазье». Она украдкой посмотрела на полковника, боровшегося со своими чувствами, и ждавшего с отчаяньем обреченного её ответа. Эльза молчала, а Петр понимал, что не может справиться с тем, что происходило в его сердце. Он резко наклонил голову.

– Разрешите откланяться, баронесса. Я понимаю, вы готовитесь к свадьбе, это требует времени. Я более не потревожу ваш покой, – Панютин поднял с пола свой тулуп, и развернулся к выходу.

– Петр! – голос Лизы походил на мольбу.

Полковник остановился, не спеша поворачиваться и не зная, что за слова он сейчас услышит.

– Увези меня отсюда! – вырвалось из груди Левиной вместе со слезами. – Где же твоя хваленая любовь, о которой столько говорят? Почему мне с ней невыносимо сложно!?

Петр не поверил услышанным словам. Он медленно повернулся, и посмотрел на плачущую любимую, все еще не понимая, что произошло. По щекам баронессы текли слезы, но она не отворачивалась, а смиренно смотрела на него, ожидая его ответа.

– И да, я принимаю твое предложение, я согласна быть твоей женой, Петр Сергеевич, – собрав последние силы, тихо проговорила баронесса. Руки полковника разжались сами, и тулуп опять упал на пол. Словно во сне, он подошел к плачущей Эльзе, и обнял её.

– Это правда, Лиза? – спросил, все еще не верящий её словам, Панютин.

– Правда, – выдохнула Эльза, роняя свои слезы на мундир мужчины.

Так они и стояли, не говоря ни слова, каждый думая о своем, и боясь спугнуть этот важный для них миг настоящей сердечной близости.

На следующий день --">