Cang Wu Bin Bai - Золотая сцена / Golden Terrace

class="calibre9">1, откуда до столицы было уже рукой подать.

1.Все это – реально существующие места на севере Китая, их можно отыскать на карте. И этот путь еще раз подтверждает, что столица в романе – Пекин.

Хотя вот-вот должен был начаться октябрь, летняя засуха еще не оставила эти места, потому дороги Центральной равнины оставались проезжими. На севере уже должен был выпасть первый снег, но по мере продвижения на юг становилось все теплее. Ближе к полудню на императорском тракте показалась группа всадников. Командир отряда, заметив на обочине неподалёку чайный домик, придержал поводья, дожидаясь, пока его нагонит колесящий позади экипаж. Дважды стукнув костяшками пальцев по деревянной стенке повозки, он уточнил:

- Генерал, мы ехали всю ночь без остановок. Как насчет того, чтобы дать лошадям отдых перед тем, как отправиться дальше?

Занавеска кареты слегка отодвинулась, и в образовавшуюся щель вырвался горький запах лекарств и низкий мужской голос:

- Есть ли поблизости место, где можно остановиться перекусить? Если так, то располагайтесь там и отдыхайте. Братья хорошо поработали.

Получив приказ, всадники пустили лошадей в галоп, чтобы быстрее добраться до чайного дома. За их спинами повисло огромное пыльное облако, заставив прохожих бросать им вслед укоризненные взгляды.

У этого отряда всадников не было господских знамен или иных знаков отличия. Единственное, что было в них приметным, – синие верхние рубахи военного покроя с узкими рукавами и косыми воротами. Каждый в отряде был крепкого телосложения и обладал военной выправкой. Даже если они не демонстрировали открыто свое положение, весь их вид словно говорил «мы не те, кого вы можете позволить себе провоцировать».

Владелец чайного дома был уже не молод и успел пережить немало невзгод, привыкнув к тому, что люди постоянно шатаются мимо его лавки взад и вперед, и выработав привычку помалкивать. Один из всадников спешился с лошади и, вручив хозяину серебряный слиток, приказал своим подчиненным отдыхать, есть и пить. Затем он заприметил столик в углу, на который падала тень от навеса, протер его начисто и велел подать горячий чай и пару сытных закусок, после чего вернулся обратно на улицу, чтобы помочь выбраться из экипажа бледному молодому господину, с виду – давнему калеке.

Поступь молодого человека была неуверенной и тяжелой, лицо исказила болезненная гримаса. Идти он мог, только если кто-то поддерживал его под руку. Даже преодоление такого небольшого расстояния от повозки до порога чайной потребовало от него много усилий. Когда он сел за стол, его тело, казалось, совсем обессилело, и он зашелся в приступе глухого кашля. Остальные гости, уже успевшие расположиться под навесом, вздохнули с облегчением, будто глядя на страдания господина, сами испытывали боль.

Если поразмыслить, это было довольно странно: хотя молодой человек выглядел так, словно в любой момент мог испустить последний вздох, он, тем не менее, обладал невероятным обаянием, неизменно привлекавшим к нему все взоры. Внешне он был необычайно красив, но не той изящной красотой, какой обладают женщины, прекрасные, словно весенние цветы. У него были ровные брови вразлет и глаза феникса, высокий нос и тонкие губы, придающие лицу выражение общей холодности.

Мужчина был очень высок и будто бы привык смотреть на всех сверху вниз полуприкрытыми глазами. Все его жесты были преисполнены небрежной вялости, порожденной болезнью – казалось, даже тонкостенная фарфоровая чашка из этого чайного дома окажется достаточно тяжела, чтобы переломить его запястье.

Но когда он спокойно сидел, его спина оставалась прямой, как росток бамбука, стремящийся вверх, как стальной меч, закаленный в огне кузнечного горна. Даже если его лезвие покрыто бесчисленными шрамами, этот клинок все еще может испить чьей-то крови, так и ослабленное болезнью тело не мешало этому человеку окинуть весь мир высокомерным взглядом.

Странствующие торговцы, расположившиеся поодаль, неосознанно повытягивали шеи в приступе любопытства, напоминая гусей, увлеченно высматривающих что-то на птичьем торжище. Молодой господин неспешно допил чай и со стуком поставил пиалу на стол:

- Уважаемые, ваши шеи вытянулись настолько, что ими можно стреножить ваших ослов. Этот скромный

--">