Кимберли Кейтс - Утренняя песня

Кимберли Кейтс Утренняя песня

Глава 1

Как же Ханне хотелось, чтобы ребенок плакал, чтобы его крик вторил песне ветра, пронизывающего их насквозь.

Но малыш молчал. Он устало шел рядом, его ручонка неподвижно лежала в ее руке, и это пугало.

Пип измучен. Она и сама с трудом волочила ноги по жидкой грязи, ботинки, пропитавшись водой, отяжелели. Промокшее платье и тонкий плащ давят на плечи и грудь, вгоняя в озноб. Саквояж словно набит камнями, а не тряпьем, которое ей удалось прихватить второпях для себя и Пипа.

Слава Богу, хоть дождь прекратился.

Стремительно надвигалась ночь, с жадностью поглощая прорвавшийся сквозь тучи свет.

Кажется, они с Пипом путешествуют уже целую вечность – сначала бросили вызов Ирландскому морю, пустившись в плавание в ветхой рыбачьей лодке, затем тряслись в почтовой карете, направлявшейся в глубь Англии.

За две недели пути деньги, которые она взяла из ломбарда в далекой Ирландии, закончились.

Ханне казалось, что они будут странствовать очень долго, пока Пип не вырастет, не превратится в мужчину, который может постоять за себя, ответить ударом на удар.

Единственное, что обнадеживало: ей удалось выиграть немного драгоценного времени, она успеет исчезнуть. Но какой ценой? Она обманула тех, кто ей доверял, предала тех, кто от нее зависел, солгала и тихонько исчезла, а этого они ей никогда не простят.

В животе заурчало, голод давал о себе знать. С тех пор как она съела несколько зеленых яблок, от которых ее вырвало, прошло уже три дня.

Для пяти лет Пип был слишком мал. Розовые пухлые щечки стали бледными и впалыми, ручонки – тоненькими и движения неуверенными. Узкие плечики с поразительной стойкостью сопротивлялись ветру.

Малыш ни разу не пожаловался, но она знала, что сил у него осталось совсем немного. Кашель, изнурявший его в течение нескольких недель, становился все тяжелее и тяжелее, то и дело сотрясая его впалую грудь. Ханна впала в отчаяние.

Неужели они проделали такой путь лишь для того, чтобы умереть где-то на незнакомой дороге, чтобы голодать и мерзнуть в одиночестве?

Нет! Она обещала заботиться о нем. Она защитит его, пусть даже ценой собственной жизни. Но она устала. Боже, как она устала! Горе тяжким бременем давило истерзанное сердце.

– Еще немного, Пип, – подбадривала она ребенка.

Он повернулся к ней, и в его огромных серо-зеленых глазах она прочла то, чего он ни разу не произнес вслух: «Я боюсь. Мне хочется есть. Пожалуйста, защити меня от него».

Им нужно хотя бы немного отдохнуть. Выспаться, высушить одежду у божественно теплого огня.

Нет, сейчас не время об этом думать. Нужно двигаться дальше. Она должна найти в себе силы, как находила на протяжении всего пути.

Ханна переложила саквояж в левую руку, а правой подняла Пипа, прижав ребенка к себе так крепко, что почувствовала биение его сердца. Мальчик прильнул к ней. Этот жест свидетельствовал о доверии, тем более ценном, что его так трудно было завоевать.

Сильно любить очень опасно. Именно этому Ханна научилась за прошедшие несколько месяцев. И вот теперь ее сердце снова могло быть разбито. Но она ничего не могла с этим поделать, не могла этому воспрепятствовать. При каждом взгляде на малыша она видела другое лицо, миловидное, с серо-зелеными глазами – цвета долины, окутанной туманом.

«Не дай ему страдать так, как страдала я!» – эта мольба будет преследовать ее вечно.

Тельце Пипа сотряслось от кашля. Он подавил приступ, уткнувшись ей в плечо, и виновато заглянул в глаза. Сколько же раз за прошедшие годы его вынуждали ощущать себя виноватым, если он решил, что совершил ужасный грех, не сумев подавить кашель.

Она поборола приступ гнева и запечатлела на его влажном виске теплый поцелуй.

– Все хорошо, малыш, все хорошо. Просто прокашляйся.

Ханна понимала, что здоровье ребенка подорвано тяжелым путешествием, длившимся уже более двух месяцев, и тревога ее росла с каждым днем. Легкие Пипа ослабли.

Он уже несколько раз напугал ее – во время приступов кашля его губы синели, а глаза расширялись от страха.

Надо найти какое-то пристанище, пока не поздно. Какую-нибудь временную работу, чтобы накормить Пипа, снять, как она обещала малышу, сказочный домик, укрытый от посторонних глаз в глуши йоркширских болот, чтобы никто не смог их найти.

Когда она остановилась в то утро в деревеньке Ноддинг-Кросс, умоляя дать ей хоть какую-нибудь работу, пара жителей, находившихся поблизости от --">