Джорджетт Хейер - Замужество Китти

Джоржетт Хейер Замужество Китти

1

Гостиная, как и все другие комнаты в Арнсайд-Хаузе, была большая и величественная. В ней стояла мебель двадцатилетней давности, в свое время очень модная и красивая. Но сейчас она давно устарела и, хотя в комнате не было таких следов крайней бедности, как потертый ковер или заштопанные занавеси, все в ней казалось тусклым: краска на стенах выгорела, парча поблекла, позолоченные рамы картин давным-давно лишились своего блеска. Случайному посетителю могло бы показаться, что для мистера Пениквика, который был владельцем этого дома, наступили худые времена. Но двоим из трех джентльменов, собравшимся в приемной в половине шестого одним холодным вечером в конце февраля, не грозила опасность впасть в эту ошибку. Они прекрасно знали, что их двоюродный дядя Мэтью, сколотивший свое состояние на грандиозном предприятии по осушению болот, был один из самых зажиточных людей в Англии и страдал единственно лишь от своего закоренелого нежелания тратить деньги на все, что не обеспечивало его личного комфорта.

Третий джентльмен, казалось, вообще об этом не думал. Он не наклонялся и не наводил осуждающе монокль на запачканное зеркало, как его двоюродный брат, лорд Бедденден. Он не отпускал едких замечаний по поводу плохого качества дров, горящих в камине, как его младший брат, преподобный Хью Реттрей. В продолжение всего обеда, подававшегося в не самое подходящее время – пять часов – и более соответствовавшего (на что лорд Бедденден и обратил внимание сотрапезников) привычкам хозяина и особенностям его пищеварения, чем вкусам гостей, он хранил кроткое молчание. Тишину за столом нарушал только преподобный Хью, который сыпал серией милых, пустяковых замечаний и вопросов, не слишком настаивая на непременности ответов. Войдя в гостиную, лорд Долфинтон устроился в кресле по одну сторону камина, где и сидел сейчас, жуя кончик своего носового платка и уставившись ясным взором на старшего двоюродного брата. Лорд Бедденден знал, что этот взгляд не означал ровным счетом ничего, но все же был смущен и раздраженно пробормотал: «Хоть бы этот дуралей не пялился так на меня!»

– Он ведь не мешает тебе, – произнес его брат Хью, но все-таки взял с одного стола книгу с гравюрами и протянул ее лорду Долфинтону, сказав, что красочные картинки могут его заинтересовать. Лорд Долфинтон, который привык, чтобы ему подсказывали, что делать, как всегда поступала его суровая мать, с благодарностью взял книжку и стал перелистывать страницы.

Лорд Бедденден, так же вполголоса, с жалобной ноткой произнес: «Никак не могу понять, для чего дядя Мэтью пригласил сюда и его!» Не получив никакого ответа, если не считать укоризненного взгляда его брата, он нетерпеливо подошел к столу и стал рассеянно листать журналы, валявшиеся там.

– Как плохо, что Клода здесь нет! – сказал он по крайней мере седьмой раз за этот день. – Мне так приятно было бы видеть, как он здесь удобно расположился бы!

Это высказывание было встречено неприязненной тишиной, а его светлость сказал, распаляясь:

– Ты можешь не принимать во внимание Клода, но я не из тех, кто забывает своих братьев, я уважаю родство! Я тебе вот что скажу, Хью: у тебя хорошее самообладание, но если ты надеешься разбогатеть с помощью одного терпения, должен тебя разочаровать. Не выйдет – и все мои усилия будут потрачены зря!

Почтенный Хью пожал своими широкими плечами и жестко сказал:

– Все это мне кажется в высшей степени неуместным. Если я сделаю бедной Китти предложение, то исключительно из сочувствия к ней и уверенности, что ее воспитание и характер позволят ей быть хорошей женой.

– Чепуха! – резко возразил лорд Бедденден. – Если дядя Мэтью сделает девушку своей наследницей, то она получит, я думаю, 20 тысяч фунтов годовых! Он не потратил ни капли своего богатства с тех пор, как построил этот дворец, а если предположить, как оно сейчас увеличилось… Мой дорогой Хью, я тебя умоляю попытаться! Если бы я был холостым!.. Да что уж там! Мне не пристало роптать, к тому же я не из тех, кто жалеет счастья для своих братьев!

– Мы в Арнсайде вот уже почти двадцать четыре часа, – сказал Хью, – а мой двоюродный дядя еще не поставил нас в известность относительно своих намерений.

– Мы и так прекрасно знаем, каковы его намерения, – ответил лорд Бедденден. – И если ты не догадался, почему он еще ничего не сказал, то ты еще больший олух, чем я думал! --">