Натали Питерс - Маскарад

ноги.

– Я готов! – Черная маска взмахнула лютней.

– А я и не знал, что вы играете на лютне! – восторженно воскликнула Розовая маска.

– Я и не умел до сегодняшнего вечера! Но это очень просто. Послушайте. – Он тронул наугад несколько струн и опять вызвал смех товарищей.

– Что будем петь? – спросила Белая маска.

– «О, несчастная донна!» – предложил тут же игрок на лютне.

– Нет, нет! Это слишком мрачно. Не надо напоминать бедной Грациэлле, как она несчастна. Может, «Скажи мне, правда ли это»?

– А это слишком скучно!

Целых пять минут они пререкались оживленным шепотом. Наконец, откашлявшись, расположились под окном синьоры Грациэллы Моросини и запели серенаду, эхо которой отдалось на площади.

В словах песенки звучала надежда, что из прекрасных уст дамы вот-вот раздастся сладостное «да» и заполонит восторгом душу ее возлюбленного.

Первый куплет серенады был зарифмован довольно неуклюже, но троице все же удалось ухватить дух песенки, и когда певцы добрались до второго куплета, они запели фортиссимо – страстно, громко и даже складно.

Внезапно находящееся у них над головами створчатое окно с грохотом распахнулось. В нем возникло лицо. Увы, не прекрасный, обрамленный темными волосами лик, который они надеялись увидеть, а грубая, изборожденная морщинами физиономия, украшенная с боков седыми пучками волос, а сверху увенчанная измятым ночным колпаком. В довершение всего, к величайшему удовольствию трех трубадуров, к колпаку был прикреплен небольшой колокольчик.

– Эй, вы, мошенники, что вы себе позволяете? – с яростью закричал граф Моросини. Колокольчик на колпаке весело позвякивал. – Что вы здесь вынюхиваете? Убирайтесь! Пошли прочь!..

Трио с веселым шумом бросилось врассыпную. Один из них стал выкрикивать страстным фальцетом, звать Грациэллу, умоляя уберечь его от гнева ее мужа. Граф Джулио Моросини подпрыгивал, орал и звякал колокольчиком. Потом совершенно неожиданно исчез из окна.

– О Боже мой! – заметил без каких-либо эмоций один из участников маскарада. – Он натравит на нас собак.

Мгновением позже Моросини появился снова.

– Теперь я вам кое-что покажу, негодяи! Я заставлю вас отстать от моей жены!

Он высунул из окна мушкет, положил его дуло на подоконник и выстрелил.

Громодобный звук, отражаясь эхом, прокатился по площади. В окнах появились лица людей, разбуженных шумом.

Троица, вооруженная лишь остроумием и одной-единственной лютней, отнюдь не была склонна доказывать свою отвагу. Подчиняясь голосу разума, они обратились в бегство. Моросини перезарядил мушкет и вновь выстрелил, обезглавив одну из статуй, украшающих собор Сан-Сальваторе. Площадь опустела.

Несколько мгновений спустя двое из трех ряженых вышли из тени, отбрасываемой Риалто, знаменитым застроенным лавчонками мостом, пересекавшим Большой канал. Они тяжело дышали, хотя и продолжали тихо смеяться. Однако теперь в их смехе чувствовался страх.

– Боже мой! – произнес игрок на лютне, как только к нему вернулся дар речи. – Мы потеряли Джакомо!

Они остановились на мосту и перегнулись через парапет.

– Я слышал, как он ругался, – хриплым голосом произнесла Белая маска. – Наверное, упал. Эти его дурацкие башмаки на трехдюймовых каблуках! В таких только бегать! – Он положил руку на сердце. – Сейчас выскочит. Умираю!

– Надеюсь, что он не убит. Этого только не хватало! О, Антонио, только вспомните тот колпак! А колокольчик!.. Просто умора!

– Колокольчиком граф, вероятно, предупреждает Грациэллу о своем приближении, – предположил Антонио. – Интересно, что она чувствует, услышав динь-динь-динь!

Они зашлись смехом и прижались друг к другу.

– Как бы то ни было, – произнес старавшийся сохранить серьезность Антонио, – это была дурацкая идея. Вас могли ранить, а то еще хуже!.. Никогда не прощу себе, мой дорогой, что подверг вас такой опасности!

– Чепуха! – сказала Черная маска. – Никакой опасности! Этот старый олух не смог бы попасть в собор Сан-Марко, даже если бы оказался прямо напротив него. Разве не было смешно? Разве не доставило удовольствия? Без ложной скромности скажу, что из меня получился отличный трубадур.

– Конечно, конечно! – с жаром согласился Антонио. – А ваша музыка? Мой дорогой, вы – новый Орфей! Но при этом красивей любого бога. – Он схватил руку спутника и поднес ее к губам, прикрытым жесткой белой маской.

– Милый льстец. Вы говорите так каждому красивому --">