Алина Углицкая (Самая Счастливая) - Дитя океана

Такие перстни носили только маги-дознаватели из Тайной полиции, но они, обычно, не захаживали в третьесортные заведения для простого люда.

Был еще случайно завернувший бард, который занял скамеечку у самого очага, поближе к огню, и сейчас тихонько тренькал на своей кифаре, настраивая струны. Длинный, нескладный и худой, он поеживался от холода в своем далеко не новом плаще, с потертостями на швах, и время от времени привычным жестом откидывал со лба прядь льняных волос, упрямо сползавшую на глаза. Услышав, о чем говорят рыбаки, он поднял голову и слегка надтреснутым голосом произнес:

— Шелки были самыми безобидными из всего дивного народа. Но они, как и все остальные, ушли в Траг-вуд-Дол — край вечной юности, где царит весна. — Он замолчал и в наступившей тишине ласково провел по струнам. По закопченному залу портовой таверны разнеслись серебристые звуки кифары. — В благословенную страну за морем, где зеленеют холмы и цветут сады, где в густых лесах скрываются эльфы. Там в подземных чертогах правят дварфы и дроу, в небесах парят золотые драконы, а в теплых водах играют добродушные шелки. В тот край не доплыть на корабле, не долететь на птице. Говорят, туда ушли все фейри после войны с человеческими королевствами. Но раз в году, в день весеннего равноденствия, открывается тайный путь, видимый лишь избранным. Если кто-то из дивного народа возьмет человека за руку и проведет в полночь по лунной дорожке через море, то тот человек попадет в Траг-вуд-Дол.

— И много было таких смельчаков? — поинтересовался один из трех рыбаков, поблескивая парой золотых зубов.

— Не знаю, — бард по-филосовски пожал плечами, — пока никто не вернулся. Раньше и в Гленниморе водились фейри. И эльфы в лесах, и дварфы в горах. Пока люди не вынудили их уйти за море. За драконов не скажу, не знаю, а вот шелки еще во времена моего отца на берег выходили.

— А ты сам видел хоть кого из чудного народа?

— Я видел, — изрек тирн Иммерли и одним глотком отправил в себя остатки сидра, а затем недвусмысленным жестом протянул пустую кружку хозяину заведения. — Налей еще.

Слабо дымившая трубка, будто забытая, торчала в его зубах. Старик задумчиво посасывал кончик мундштука, уставившись в одну точку.

— И кого же вы видели, многоуважаемый тирн? — бард заинтересованно взглянул на старого рыбака.

Джос Иммерли вздрогнул, будто его только что разбудили, и обвел вокруг мутным взглядом.

— Э-э-э, — протянул он, понимая, что сболтнул лишнее, но бродивший в крови сидр не позволил смолчать, — не я, приятель мой, рыбак один. А тебе зачем?

— Я бард, Амсель Сладкоголосый. Может, слышали про меня? Хожу себе по Гленнимору, собираю сказания и легенды. О дивном народе мало кто знает, только детские сказки. Может, вы что расскажете?

Он переместился за стол к рыбаку, подозвал трактирщика и сунул ему пару монет.

— Чего изволит многоуважаемый тирн? — хозяин заведения ловко опустил монетки в поясной кошель.

— Еще сидра мне и моему приятелю, — произнес Иммерли, не давая барду открыть рот, и бросил на стол звенящую медь. — И парочку перепелов на закуску. — Потом перевел на Амселя осоловевший взгляд и добавил: — Плохо мне! Давит оно меня, ох как давит.

— А что давит-то?

— Да за шелку эту вспомнил, будь она неладна. — Иммерли покачал головой. — Сказывал мой приятель, что однажды в шторм маленькую шелку выбросило волной на прибрежные скалы. Мимо проплывал человек на лодке. Видит, белеет что-то меж камней. Думал, это серка — детеныш тюленя. Пожалел бедняжку и забрал с собой. А зверь какой-то чудной оказался. Глаза совсем человеческие, плачет будто младенец и стонет так жалобно, что у того рыбака чуть сердце от тоски не лопнуло. А когда мех обсох, то серка сбросил его, как змея старую шкуру!

Подошла служанка в засаленном платье. Бухнула на стол блюдо с жареными перепелами. Следом за ней — еще одна. Зазывно улыбаясь молодому барду, она поставила кружки с сидром и нагнулась так низко, что полная грудь едва не выпала из корсета на стол. Амсель покосился на заманчивые округлости и неохотно перевел взгляд на собеседника:

— И что дальше-то?

Недовольно скривившись, служанка сняла со стола свои прелести и вернулась на кухню. Зато троица рыбаков, не утерпев, подобралась ближе. Прихватив свою выпивку и закуску, рыбаки разместились за одним столом с рассказчиком и теперь с любопытством внимали каждому его слову.

— А что, — --">