Алина Углицкая (Самая Счастливая) - Дитя океана

Алина Углицкая ДИТЯ ОКЕАНА

Пролог

— Знаете ли вы, кто такие шелки? — спросил старый рыбак, закуривая трубку.

Его седые волосы лежали на плечах небрежными завитками, кудлатая борода закрывала нижнюю часть лица, а кустистые брови придавали взгляду суровость. Кожа старика, коричневая от солнца, продубленная на морском ветру, была испещрена морщинами; серая парусиновая куртка и такие же штаны выглядели ношеными, но вполне добротными, а тяжелые бродни и мягкая кожаная шляпа завершали образ морского волка. Он сидел в одиночестве, подперев стену, за большим дубовым столом, сколоченным из необструганных досок, и задумчиво разглядывал глиняную кружку, в которой пенилась целая пинта сидра, поставленная заботливым трактирщиком. Рядом столпились полдюжины таких же, но уже пустых.

— Джос, старина, опять будешь сказки свои рассказывать? — усмехнулся хозяин заведения — тирн Дево — маленький, толстый человечек, обладатель пивного брюшка и трех подбородков. Он обтер пухлые руки о передник и деловито пересчитал медные монеты, которые не глядя сунул ему рыбак. — И не надоело еще? Лучше расскажи, почем нынче форель в столице, или ты так далеко не ездишь?

Трактир «Салака» примостился рядом с рыбным портом, в узкой улочке между двумя огромными зданиями, в которых находились склады и конторы. Небольшое заведение, отстроенное еще в прошлом веке славным предком тирна Дево, состояло из двух этажей: на первом располагались вместительный общий зал с уютным камином и кухня, второй занимали комнаты, которые хозяин сдавал посуточно заезжим гостям. Здесь обычно всегда хватало клиентов: то завернут подгулявшие студенты с соседней улицы, где находилась Королевская Академия Высшей Магии и Чар, то уставшие рыбаки из порта, то стряпчие и клерки из контор в соседних зданиях, а в вечернее время могли заглянуть и стражники, следившие за порядком на улицах. Хозяин трактира знал всех постоянных клиентов в лицо, а некоторых даже по именам. Но иногда сюда забредали и незнакомцы: путешественники, пересекавшие Брингвурд проездом, странствующие рыцари и барды.

И каждого гостя здесь ждал сытный обед, пенистый сидр и дружеская обстановка. Никаких склок и разборок в своем заведении тирн Дево не одобрял. Он был почтенным горожанином, гордился личным знакомством с бургомистром и исправно платил налоги в городскую казну.

Джос Иммерли окатил его равнодушным взглядом, затянулся смолистым дымком и молча выпустил изо рта несколько идеально круглых колечек. Затем отхлебнул из кружки, пару минут разглядывал танцующие в сидре пузырьки и повторил заплетающимся языком, будто не слыша трактирщика:

— Кто такие шелки?

— Морские девы? — высказал предположение один из рыбаков за соседним столом, где собралась целая компания, желающая с размахом отметить сегодняшний вечер.

— Нет, морские фейри, — поправил его сосед.

— Точно! Фейри, я слышал про них, — добавил третий. — Говорят, они живут в воде и лишь изредка выходят на сушу. А еще они плавают под видом тюленей, и только на суше сбрасывают с себя тюленьи шкуры.

— И живут в подводных дворцах из перламутра и жемчуга, — закончил старый Джос Иммерли, задумчиво прихлебывая сидр.

— Ну, сейчас начнется! — тирн Дево окинул обеденный зал обреченным взглядом, подсчитывая немногочисленных клиентов.

Трое сидели за соседним столом, рядом с безумным стариком, вечно плетущим небылицы о русалках и их родственниках людях-тюленях. Чуть дальше примостилась молодая парочка: тощий парень лет двадцати в потертом сюртуке со студенческой ленточкой через плечо и хорошенькая блондинка в кокетливом капоре. Эти двое были заняты исключительно друг другом: парень что-то шептал, нагнувшись к самому ушку девушки, а та очаровательно краснела и хихикала, пряча лицо за льняным платочком.

Еще один мужчина расположился в углу возле дверей. Он не заказал ничего, кроме пинты темного пива, но и к нему почти не притронулся. Просто сидел, закутавшись в плащ, неподвижный и молчаливый, как статуя. Его глаза скрывались в тени, отбрасываемой широкими полями шляпы, а подбородок был спрятан за поднятым воротником плаща.

Когда странный посетитель расплачивался, трактирщик заметил перстень, тускло блеснувший на его руке. Массивный, из черненого серебра, с крупным ониксом, на черной поверхности которого угадывались серебристые прожилки — гербовая печать. --">