Екатерина Тильман - Грань желания

Катарина Тильман ГРАНЬ ЖЕЛАНИЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Хочешь мира? Готовься!

Передача называлась «Летающая волшебница». Или «Невесомая колдунья», Мара не помнила точно, знала только, что там будут съемки воздушных танцев в Храме-на-Мысу — а всякие громкие названия Мару и в лучшие-то времена не интересовали…

Она с тревогой взглянула на часы: пора уже… или это «гнездо кукушки» опять торопит время? Нет, первое, что она сделает, выйдя замуж за Ролана — это подарит его матери нормальные часы!

Мара была раздражена и нервничала. Во-первых, пришла она к Ролану отнюдь не телевизор смотреть средь бела дня, а работать: вымыть полы, приготовить что-нибудь на обед… Во-вторых, электричество могли отключить в любой момент — и так странно, что с утра никаких перебоев…

Может, об этом храм тоже позаботился? Кто знает, как и на что они могут влиять? То есть глупо, конечно, так думать… да и вообще глупо думать о лунных храмах! Нормальные люди вспоминают о подобных вещах раза два в год, на Рождество да на Пасху, когда появляется свободное время, пьянство не возбраняется, и можно не спеша и без оглядки сидеть в кругу раздобревших родственников и рассуждать О СТРАННЫХ ВЕЩАХ. И непонятно, почему Ролан, человек более чем здравомыслящий, последнее время то и дело заговаривает о воздушных танцах…

Но хочется или нет, а быть Ролану достойной собеседницей Мара просто обязана! А она, стыдно признаться, ни разу в жизни толком не видела соревнований по воздушным танцам.

«Соревнования по воздушным танцам» — звучит так сакраментально и обыденно, как раз в стиле лунных храмов: демонстрировать явные чудеса с эдаким небрежным пожатием плеч! Подумаешь, мол, что тут удивительного?

А удивительного на самом деле хоть отбавляй — потому что воздушные танцовщицы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЕТАЮТ. Поднимаются в воздух, двигаются в нем, танцуют — и даже получают оценки за свои выступления, определяют сильнейшую… То ли чудо, то ли отменная иллюзия, то ли какая-то таинственная техника… но в самом деле, не могли же в храме изобрести антигравитацию?! Конечно, обманов в этой жизни гораздо больше, чем хотелось бы, и все же пока никому не удалось разгадать секрет храмовых летуний. «Сила духа, — лаконично отвечали на все вопросы магистры храмов.

— По большей части мы ее недооцениваем…»

Ни ученых, ни просто любопытных магистры не гоняли. Не слишком жаловали, разумеется, но и препятствий особых не чинили. Одно время в Храме-на-Мысу даже целая группа работала — хотя результатов или не было вовсе, или их намертво засекретили. Жаль, если так: интересно было бы послушать мнение серьезных людей!

Впрочем, разве образованность и серьезность — одно и то же? Ученые тоже честолюбивы, тоже соблюдают правила игры чинов и званий, и ради них нередко готовы отступить от истины. Мара глубокомысленно вздохнула… и тут же, снова взглянув на часы, с испугом кинулась к телевизору. И застала как раз самое начало!

Передача оказалась чем-то вроде телевизионной зарисовки: рассказ о начале сезона и о молодой танцовщице, которая, если верить беседующему с ней журналисту, на предстоящих соревнованиях могла стать сенсацией. Рискованно, между прочим, так нахально вмешиваться в тотализатор — но репортер, похоже, был не робкого десятка. А может, храм обещал ему защиту, кто знает? Видимо, даже будущей звезде нужна реклама!

Беседа проходила в каком-то внутреннем помещении храма — небольшая комната без окон, где стены и вся немногочисленная мебель сделаны сплошь из бело-зеленого резного камня. Любой нормальный человек почувствовал бы себя неловко в этой пещере — но, надо признать, странноватый интерьер очень выгодно оттенял холодноватое изящество девушки…

— Как вас зовут?

— Зара.

Ни фамилии, ни каких-то других уточнений! Но репортер делает вид, что такое знакомство его вполне устраивает, как ни в чем ни бывало продолжает беседу:

— Вы закончили Школу воздушных танцев, не так ли?

На красивом, хотя и излишне бледном лице — ослепительная улыбка:

— О, нет, только выпускной класс!

Репортер удивлен или хорошо притворяется удивленным:

— Что значит «только выпускной класс»?

Улыбка медленно гаснет, уступая место неожиданно неприятной досадливой гримасе:

— Это значит, что собственно летать я научилась не в Школе.

--">