Светлана Богдановна Шёпот - Пленники песчаного рая

вдруг резко стало любопытно — откуда взялся такой доброхот?

Подняв голову, чуть сдвинула назад капюшон, щурясь от яркого солнца.

Высокий. Хотя тут многие выше меня. Лет двадцать семь или двадцать восемь. Глаза карие. Знаете, карие глаза разными бывают. С зеленым оттенком, светлые, почти желтые, а иногда встречаются едва не черные. Вот у него последний вариант. А еще немного раскосые. И в них я на мгновение уловила растерянность и удивление. Чего это он? Ох, наверное, удивился цвету моих глаз. Блин, опять свечусь, не думая.

Если описывать его дальше, то надо сказать, что на голове у него был капюшон, но видно — брюнет. Нос ровный, губы тонкие и бледные. Высокие скулы и острый подбородок. Но всё это ерунда, главное, что меня поразило, — это цвет кожи.

Когда почти весь год на небе сияет солнце, а вокруг тебя бескрайние пески, с редкими оазисами и каменными городами, то сложно сохранить белоснежную кожу. Кажется, солнечные лучи способны позолотить тело даже сквозь одежду. Здесь многие кутаются в светлые ткани, пытаясь хоть как-то защититься от солнца, но всё равно хотя бы немного, да загорают.

И вот сейчас надо мной склонялся мужчина, кожа которого буквально светилась белизной. Первое, что приходит на ум, — какой-нибудь местный богач, который случайно заблудился в городе. Вот только эти толстосумы никогда не высовываются дальше центра и в таком месте делать им совершенно нечего. А если уж они и бывают в подобных местах, то только в закрытых паланкинах и с кучей охраны. Да и в доброте они замечены не были. А тут подошёл, справляется о моём самочувствии. Кажется, даже в прошлом моём мире такое было редкостью, а тут так и вовсе нечто из области фантастики.

Я даже оглянулась, но кроме нас на улице было только хромоногое животное, очень похожее на собаку. Да и оно быстро скрылось в ближайшей подворотне.

— Все нормально, — выпрямилась, снова рассматривая человека. И как он тут оказался вообще? Потерялся, что ли? — А ты сам… что тут делаешь? — не удержала я своего любопытства. Увы, но эта моя черта нет-нет, да выползает наружу.

— Ищу место, где можно поесть и снять номер. Не подскажешь?

Все страннее и интереснее. Насколько я знаю, последний караван пришел в город с месяц назад. И он не знает, где можно остановиться? Не хочет же он мне сказать, что в одиночку шатался по пустыне? Не, на это способен только сумасшедший или я. Выжившим из ума он не выглядел. По крайне мере, на первый взгляд. Тогда, получается, что он всё-таки из местной знати? Думаю, именно так. Они тоже вряд ли бы знали, где тут в городе таверны.

— Хм, — бросила на него еще один короткий взгляд и вздохнула. — Пойдём, я как раз туда иду. Только держись подальше.

Мужчина кивнул.

Я убрала руку от стены и выпрямилась. Ребра еще болят, но не так уж сильно. Только если вдохнуть глубже, но лучше не надо. Может показаться странным, что я вот так просто после почти изнасилования спокойно согласилась помочь другому мужчине. Вот только за свои двадцать с лишним лет жизни в этом мире я уже научилась понимать, что постоянно страшиться нельзя. Если бояться быть изнасилованной или убитой, то лучше вообще из дома не выходить. Хотя здесь это совершенно не гарант, что на город не нападет какая-нибудь банда и не вырежет весь город, предварительно хорошо повеселившись с местными женщинами и девушками.

— Попала в переплёт? — спросил незнакомец, когда мы прошли метров сто.

— С чего взял? — поинтересовалась, размышляя, что нужно уходить из города. Иначе можно и проблем на свою шею наловить. Вздохнув, скривилась — бок прострелило болью. И дернул меня черт пойти после обеда в лавку с лекарствами. Наверное, когда ела, то привлекла внимание громилы, вот он и поплёлся за мной. Если бы поднялась к себе сразу, может, ничего и не было. Всегда было интересно, из чего местные лекари делают свои отвары, но мне так и не удалось узнать этот хорошо охраняемый секрет. Я бы поняла, что из растений, но проблема в том, что вокруг их почти нет. Даже знакомых мне кактусов тут очень мало.

— Рана на лице, да и видно же, что идти тебе больно.

— Не обращай внимания. Жить буду — это главное, — хмыкнула я, слизывая с разбитой губы каплю крови. Рана уже засохла. Регенерация у меня в этом мире тоже будь здоров. Уже завтра от боли в боку не останется и следа. А разбитая губа затянется к вечеру. За другими я такой тяги к здоровью не наблюдала.

Наверное, --">