Оливия Штерн - Страж ее сердца (СИ)

щель, в которую Алька могла протиснуться, а там… главное, не заплутать в чужом большом доме. Она похрустела пальцами, разминая их, подошла к стене и привычно-ловко, цепляясь как муха за малейшие неровности в старой стене, забралась к окну. Снова прислушалась. На ветру поскрипывало, шелестело, шуршало. Альке почудились голоса где-то в доме, она осторожно заглянула в окно — но там была кромешная темень. Ни души, ни огонечка. Девушка выдохнула, подтянулась на руках и все так же неслышно вползла в окно, уперлась ладонями в пыльный пол, затем спустила ноги и тут же собралась в комок, готовая к немедленному бегству.

Ничего.

Пахнет пылью, сыростью, заброшенным домом.

Сидя на корточках, Алька с интересом рассматривала обстановку комнаты, в которой оказалась. Ну а что, комната как комната. Мебель в тканевых чехлах. Люстра на потолке тоже обмотана тюлем, с нее в лунном свете еще и свисают космы пыльной паутины.

Алька поднялась, распрямила спину. Угадав под чехлом шкаф, она подошла, сдернула ткань и не сдержала разочарованного вздоха. Книги. Всего лишь книги. К сожалению, их продать куда сложнее, чем серебро. Но — взяла на заметку. Если ничего не найдет, вернется и заберет пару томиков. В другом шкафу оказался фарфоровый сервиз, он светился молочной белизной в потемках, но все равно казался вещью бесполезной. Понятное дело, что есть все шансы до Роутона донести черепки.

В этот миг что-то звонко щелкнуло за стеной, Алька скользнула к окну, застыла, обливаясь холодным потом… Но нет. Снова дом окутала сонная тишина.

И тогда она решилась. Неслышно подобралась к двери, повернула ручку — оказалось незаперто. И Алька, забыв как дышать, приоткрыла дверь, ведущую из комнаты в коридор.

Там было темно. И тихо. И пусто.

И старая, истертая до дыр ковровая дорожка под ногами. Лунный свет, сочащийся сквозь окно, выхватывал блеклое пятно на полу, а дальше — снова чернильный мрак.

Алька, облизывая пересохшие от волнения губы, сделала шаг. Еще один. Наверное, нужно было вернуться, взять две или три книги, и попытаться их перепродать букинисту с площади Победы Порядка. Но как будто что-то тянуло вперед. Глупость, не иначе.

Девушка подошла к соседней двери, осторожно толкнула ее, мягко выкручивая ручку. Дверь поддалась с тихим скрипом, в лицо дохнуло гарью.

"Странно", — подумала Алька, проскальзывая в щель и пытаясь одновременно оглядеться.

Печать Святого Надзора внезапно зачесалась так, как чесалась много лет назад, заживая. Девушка не выдержала и поскребла ногтями рубец, что сразу под левым глазом, на полщеки. Святой Надзор — он такой, не забалуешь. И одновременно с этим взгляд зацепился за темный силуэт на фоне окна. Высокий, плечистый…

Все внутри резко сжалось в комок и ухнуло в ледяную бездну.

Воздух внезапно застрял в горле, словно песок.

Алька подалась назад, к спасительной двери… Как, как она могла не заметить, что в комнате кто-то был? И запах этот, гарь… откуда? Портал, всего лишь портал. Этого человека не было в комнате, когда она лезла в дом. Он пришел только что…

Тело перестало слушаться. От печати внутрь черепа ввинтилась едкая боль, лишающая сил, выбивающая слезы из глаз. Боль нарастала, уши заложило, Алька неуклюже грохнулась всем телом о пол, и поняла, что ее сейчас… будут бить.

Или даже просто убивать.

Но Тиб? Как же он?

Извиваясь червяком и ничего перед собой не видя, кроме мельтешащего кровавого марева, она на локтях ползла к двери.

Сипло вскрикнула, когда на шею опустилась жесткая подошва, безжалостно придавив к полу. Тот, кто это делал, получал явное удовольствие от мучений неудавшейся воровки.

"Тиб. Как же он", — колотилось в висках.

И Алька не выдержала, жалобно захныкала, царапая ногтями пол.

Как же больно. И проклятая печать, не отпускает, корешками разрывает мозг, натягивает пламенеющую сетку…

— Какая прелесть, — наконец прозвучало сверху, — двуликая в моем доме. Главное, знать, когда вернуться.

Слепая, беспощадная сила смяла Альку, словно лист бумаги. Ее ломало, скручивало так, что, казалось, кости выскакивают из суставов. Наверное, она кричала. А потом все резко закончилось, кто-то взял ее — и с размаху макнул в непроглядное ничто.

ГЛАВА 1. Приор Роутона

Лучи восходящего солнца падали косыми снопами сквозь чистое, явно вымытое накануне окно, и золотили лысую макушку --">