Екатерина Федорова - Жена Берсерка

Жена берсерка Екатерина Федорова

ГЛАВА 1. После свадьбы

На восьмое утро после свадьбы землю опять укрыл снег. Взамен того, что выпал и растаял в тот день, когда Сванхильд стала его женой.

На этот раз снежное покрывало, выбелившее крыши, двор и скалы вокруг Йорингарда, оказалось не в пример толще. И воздух отдавал морозцем.

Это уже надолго, думал Харальд, на ходу прислушиваясь к тому, как похрустывает, приминаясь под его сапогами, пушистая пелена снега.

Он дошел до прохода между навесами, под которыми на катках из колод замерли драккары. Воткнул в землю, укрытую снегом, меч, прихваченный из кладовой — один из тех, что нарочно не точили, оставляя для разминки. Окинул взглядом узкую полоску берега между фьордом и навесами.

Пара человек уже махали мечами в дальнем конце, там, где крепостная стена подходила к воде. Тонко, остро позвякивали клинки, доносились редкие возгласы. Несколько воинов, стоявших рядом, наблюдали. Еще дальше, у самой стены, замерли трое стражников.

Сейчас здесь было пусто — на зимовьях люди вставали поздно. Чуть позже народу прибавится. Голоса зазвучат в полную силу, мечи зазвенят чаще…

Может, кликнуть Свальда, лениво подумал Харальд. Вспомнить, как это бывало в детстве, когда семилетний брат, только начинавший осваивать воинскую премудрость, прибегал к нему на коровник с мечом — маленьким, выкованным для детской руки.

И показывал ему, тогда уже двенадцатилетнему, приемы, которым научил его наставник, старый Эйвинд.

Харальд уже собирался окрикнуть воинов, и послать кого-нибудь за Свальдом, но тут на тропинке, идущей от главного дома, показался Болли. И Харальд кивнул, подзывая его к себе. Новая секира, заново перекованная из старой, найденной на пепелище, была с ним. Болли тоже предпочитал секиру…

— Ищешь кого-нибудь, чтобы размяться, ярл? — с готовностью спросил Кейлевсон, подходя поближе.

— Становись, — проворчал Харальд.

И сделал пару шагов от клинка, воткнутого в землю. Подумал — потом можно будет и мечом помахать…

Но тут на дорожке показался Кейлев. Шел старик быстро, торопливо. Болли, уже изготовившийся для первого замаха, замер, отследив взгляд Харальда.

— Ярл, — пропыхтел старик, останавливаясь в трех шагах. — Я нашел то, о чем ты просил. У Свенельда из Ограмюры была как раз такая рабыня — славянка, знающая наше наречие. Молодая, послушная. Свенельду ее оставил сын — купил для себя, побаловаться… потом женился, построил свой дом. И жена не захотела видеть эту рабыню в своем доме.

— Короче, — нетерпеливо сказал Харальд.

— Я послал Свенельду весточку. Он сегодня собирался во Фрогсгард, но сначала завернул к нам. Стоит у ворот, рабыня с ним. Я на всякий случай уже зашел в кладовую, прихватил несколько марок…

Харальд кивнул и зашагал к воротам, оставив меч торчать в промерзшей земле. Потом вернется — и продолжит.

Рабыня и впрямь была молода. Стояла возле хозяина, опустив голову. Явно не желая смотреть на стражников у ворот, что пялились на нее.

Получится или нет, размышлял Харальд, присматриваясь к ней еще издалека. Выйдет ли у него то, что он задумал…

В любом случае, еще одна рабыня много хлеба не съест. Опять же, воинам будет кого ловить за овчарнями.

— Работящая? — коротко спросил он, останавливаясь напротив Свенельда.

— Добрый день, ярл… да, девка в работе злая, — отозвался Свенельд, еще крепкий мужик лет пятидесяти. И хитро улыбнулся. — Норовистая, правда. Ну да это удовольствия не портит.

— Пороть приходилось? — нетерпеливо бросил Харальд.

Свенельд замешкался с ответом на пару мгновений.

— Было дело, ярл. Один раз, когда мой сын только что ушел в свой дом.

Харальд кивнул.

— Понятно. Сколько хочешь за нее?

— Ну… — Свенельд заколебался. — Полагаю, четыре марки серебром будут хорошей ценой. Рабыня молодая, работящая. И лицо красивое.

— Пусть она его сначала покажет, — проворчал Харальд.

Свенельд тут же дернул девку за одну из кос, заставляя поднять голову.

Раньше, наверно, и впрямь была красивой, подумал Харальд, разглядывая ее. А сейчас скулы торчали, жилы на шее натянулись. В углах глаз уже залегли морщины. Лет ей было побольше, чем Сванхильд…

Но взгляд покорный, как и требовалось. И то, что он услышал от Свенельда, тоже подходило.

— Четыре марки за поротую бабу не первой свежести многовато, — заметил за спиной у Харальда --">