Кармаль Герцен - По осколкам разбитого мира

Перед глазами замелькали черные мушки, голова закружилась. Алексия знала, что сопротивляться этому бессмысленно, и все же почему-то сопротивлялась. Не хотела ощущать себя куклой, которая была совершенно беспомощна перед законами неких высших сил. Вот только правда в том, что она действительно была бессильна что-либо изменить.

Из последних сил Алексия попыталась уцепиться за угасающее сознание, но потерпела поражение.

Мгновение — и ее не стало.

Глава вторая

Бальная зала исчезла, исчез и окружающий Алексию мир.

Пески. Золотистое безбрежное море, раскинувшееся до самого горизонта. Барханы — словно застывшие во времени волны бесконечного моря из песка. Танцующие пары исчезли, оставшись только в ее памяти и ее воображении.

Итак, она снова в Асхаранже. Вот только Абигайл… ее нигде не было видно — с Алексией были только ветер и тишина. Она вздохнула — Метаморфоза снова разлучила их. Только бы с сестрой ничего не случилось…

На Алексии по-прежнему было шелковое платье до пят. Здесь, среди бесконечных песков, оно никуда не годилось. Алексия прикрыла глаза, призывая на помощь магию — легкое, едва уловимое усилие воли. Упоительное ощущение — чувствовать магию в своей крови. За ночь она так по нему истосковалась!

Алексия провела рукой по платью, изменяя его структуру, плотность и даже цвет. Ткань с треском рвалась и оплетала ноги, удушающие тиски корсета ослабли. Через несколько мгновений она оказалась облачена в брюки для верховой езды и шелковую блузу. Находись Алексия сейчас в бальной зале, столичные леди ее наряд бы не одобрили. Вот только здесь, в Бездне, царстве песка и разрухи, их мнение не стоило ничего.

Перед ней, как вставший на дыбы исполинский конь, возвышался огромных размеров бархан. Алексия протянула руку — повинуясь ее воле, песчинки поднимались в воздух, липли друг к другу. Она заставила ветер кружиться вокруг них, обтесывая песок до гладкости и остроты кинжала, вырезала его из бесформенной глыбы. Вскоре на ее ладони лежал клинок.

Алексии предстояло провести здесь ближайшие двенадцать часов. В этом мире, называемом Бездной, не действовали никакие законы, кроме закона выживания. Тебя не кому защитить, и полагаться можно только на саму себя. Ночь — не время для мести, но день… Многие использовали Бездну для того, чтобы расквитаться за все свои обиды, причиненные в Альграссе… и остаться совершенно безнаказанными. Жертвы Слияния думали лишь о том, как выжить — или отомстить, — а справедливость и честь, преступление и наказание здесь для них были лишь пустым звуком.

И пока остальные, как одержимые, сводили счеты друг с другом, Алексия училась. Училась находить воду и еду, училась магии и бою. Люди гибли, а она продолжала идти вперед. Каждый день ее, как и других, забрасывало в разные уголки Бездны, что сильно осложняло исследование этого странного мира. Но каждый день неизменным оставался один-единственный ритуал.

Алексия резанула лезвием по ладони. Вспышка боли ослепила на мгновение, кровь закапала на горячий песок. Она знала, что рискует — зарывшихся в землю тварей непременно привлечет кровь, — но не могла иначе. Без этого нехитрого обряда сестру ей не найти.

Земля благодарно впитала ее подношение. От раскаленного песка в том месте, где упала ярко-алая капля, верх взвилось облачко пара, сформировалось в тонкую, едва заметную дымку. Алексия двинулась в указанном направлении и там, где обрывался призрачный шлейф, тряхнула рукой. Капля крови сорвалась с руки, а поднявшаяся в воздух дымка снова повела ее вперед.

Позади раздался шорох — словно великан, играясь, пересыпал песок из ладони в ладонь. Алексия обернулась. Земля под ногами пришла в движение — нечто, дремавшее в ней, очнулось, пробужденное запахом и вкусом ее крови.

И отведав, оно жаждало еще.

Алексия сжала кинжал в ладони, зная, что он едва ли ей пригодится. Воронка в песке становилась все шире и глубже, и наконец высунулась удлиненная морда. Тварь, похожая на увеличенную в размерах ящерицу, но с когтями и двумя рядами острых зубов, выбралась наружу.

Песчаный монстр бросилась на Алексию, целясь пастью в ее лодыжку. Она стремительно наклонилась, одним росчерком провела между ними черту на песке, раскаленном палящим солнцем. Прикоснулась ладонью и прошептала: «Феллата». В тот же миг черта полыхнула огнем. Воздвигнутая чарами пламенная стена опалила морду песчаной твари, --">