Кармаль Герцен - По осколкам разбитого мира

большими глазами, так похожую на фарфоровую куколку — копию Алексии в детстве.

— Прости, что придется снова тебя оставить, — виновато сказала она.

— Ничего, я все понимаю, — прошептала Абигайл, и все же в глазах ее зажегся страх.

— Ты будешь в полной безопасности, обещаю.

— Знаю, — ответила Эбби. Ветер трепал ее длинные волосы, серо-голубые глаза смотрели на сестру с затаенной тревогой.

Алексия знала, что ее терзает не страх перед неведомыми тварями Бездны — ведь от них она была надежно защищена, — а страх одиночества. Алексия снова оставляла Эбби, и это рвало ее душу на части, но… иначе не могла. Сама она вполне была способна продержаться двенадцать часов без еды, хотя уже была худа, как тростинка, но морить голодом младшую сестру…

К тому же, Алексия должна была каждый день совершать хотя бы маленький шаг в исследованиях Бездны… если хотела однажды отыскать в ней отца.

Глава третья

Шаги, раздавшиеся снаружи его клетки, были мягкими и тихими, но Джувенел услышал их. Он давно научился различать именно его шаги. Для этого у него было достаточно времени.

Джувенел резко поднялся на деревянной койке, вот уже несколько недель заменявшей ему уютную, мягкую постель — не хотел давать пришедшему возможности застать его врасплох. Встретился с глазами Тревора Таррела — Венетри и его личного мучителя и палача. В них промелькнула растерянность, вызванная резким движением Джувенела. И пусть она тут же пропала, этот краткий миг доставил ему мимолетное удовольствие.

В последние дни в его жизни удовольствий было так мало…

Черты Тревора Таррела — высокого, черноволосого мужчины, портило презрительное выражение, как маска застывшее на лице. Таррел подошел к клетке Джувенела, не обращая внимания на ненавидящие взгляды запертых в подземелье Скользящих.

Адгеренты Таррела, обычно обретающиеся наверху, внимательно следили за тем, чтобы прутья клеток в подземелье всегда были окружены тончайшими нитями магии, прикосновение к которым причиняло невероятную боль. Как убедился Джувенел на опыте одного из пленных, долгое взаимодействие с этими красивыми сверкающими нитями, напоминающими молнии в миниатюре, могло убить. Правда, это не останавливало свихнувшихся Скользящих. Они обжигались о прутья решетки, стонали сквозь стиснутые зубы, но все равно продолжали тянуть руки к неспешно ступающему по каменному полу подземелья Таррелу. Эксперименты, которые годами проводили над пленниками Венетри, не могли не сказаться на их рассудке.

Особо надоедливых и громких Таррел осаживал легким движением руки. Узники замирали на мгновение, а затем кулем валились на пол и не двигались до тех пор, пока чары не рассеивались. Вот и сейчас, прежде чем отпереть дверь его клетки, Таррел обездвижил Джувенела. Чувствовать, что собственное тело не подчиняется тебе, было невыносимо.

В руке черноволосого и черноглазого мучителя, как всегда, оказался прозрачный камень, похожий на большой, с ладонь, осколок стекла. Камень Рикельма. Прежде чем шагнуть в неуютное пространство клетки, Таррел, прищурившись, оглядел Джувенела, и удостоверился, что он не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Ваша безумная затея обречена на провал, — процедил Джувенел.

— Увидим, — холодно усмехнулся Венетри.

Таррел приблизился к Джувенелу с зажатым в руке Камнем Рикельма. Даже зная, что не сможет ему противостоять, Джувенел все же попытался. Отчаянно замотал головой, но добился лишь того, что Таррел заставил его полностью оцепенеть. Навис над Джувенелом и вложил Камень Рикельма в его ладони. Удовлетворенно улыбнулся и вышел, заперев за собой дверь клетки магической печатью.

Лежа на полу своей клетки, Джувенел, стиснув зубы, пытался пережить боль, которую причинял ему зачарованный камень. Из него словно раскаленными щипцами вытягивали жилы, а его дар утекал сквозь пальцы. Когда все закончилось, и Камень Рикельма засверкал призрачно - голубоватым светом, напитавшись его силой, Таррел вернулся. Вырвал осколок из оцепеневших пальцев Джувенела и ушел, оставив его наедине с другими пленными.

Джувенел не знал, сколько пролежал без движения. Здесь, в сыром, скудно освещенном магическим светом подземелье, время не делилось на день и ночь. Он вообще не имел представления, сколько времени прошло с того момента, как его поймали наемники Венетри, но не сомневался, что не меньше нескольких недель. --">