(Kampanova) - Право Выбора (СИ)

========== Пролог ==========

Драко Малфой с детства привык к тому, что решения его отца всегда верны, авторитет неоспорим и единственное, что он должен испытывать по отношению к Люциусу – безграничное уважение и благоговение. Надо признать, что тогда следовать подобному образу мыслей было гораздо проще. Тогда кумир отца – Тёмный Лорд – был лишь гипотетической фигурой, перспектива возвращения которого сулила лишь ещё больше величия чистокровных волшебников. Возрождение Волдеморта должно было лишь поспособствовать усилению их власти и влияния на магический мир, а ещё давало надежду на то, что магглы, грязнокровки и предатели крови займут, наконец, то место, которого достойны на самом деле.

Однако время шло, и становилось очевидно, что вернувшийся Великий Тёмный волшебник преследует только свои интересы, а его так называемые последователи, Пожиратели Смерти – всего лишь слуги, причём действующие без права на ошибку.

Получив задание убить Альбуса Дамблдора, Драко поначалу искренне считал, что Тёмный Лорд выбрал его для этой миссии потому, что видел в нём потенциал и верил, что юный наследник Малфоев справится. Юноша был горд собой, предвкушая, как до глупого старика дойдёт, что не только его любимчик Поттер может быть Избранным. То, что эта миссия на самом деле – наказание его отцу за провал в Министерстве Магии, он понял далеко не сразу. Паника и осознание истинной сути происходящего накрывала его постепенно, когда никак не удавалось починить Исчезательный Шкаф, передать смертоносные подарки директору Хогвартса чужими руками, когда Снейп настойчиво предлагал свою помощь, словно куда лучше зная, что Драко на самом деле не способен на то, что ему было поручено совершить.

И пусть Тёмную Метку он принимал с энтузиазмом, следуя усвоенным с детства убеждениям отца, впоследствии Драко понял, что никогда не имел пресловутого права выбора. Люциус сидел в Азкабане, а оттого, насколько он будет успешен в порученном задании, будет зависеть жизнь его матери и его собственная. Речь шла не о привилегиях и заслугах, а о выживании. И отца, способного подсказать и утвердить в правильности принимаемых решений, рядом не было.

Когда миссия была завершена, пусть и с помощью Снейпа, жизнь его претерпела ещё большие изменения: большую часть времени Драко теперь проводил в Малфой-Мэноре, участвуя изредка в собраниях Пожирателей Смерти, почти не появляясь в Хогвартсе, где теперь командовали Кэрроу. Выпущенный из Азкабана отец выглядел жалким и подавленным, мать была тенью самой себя, а в поместье распоряжалась его тётка Беллатриса, использовавшая некогда прекрасную столовую в качестве комнаты для пыток. Казалось, Мэнор изо дня в день впитывал в себя весь ужас и отчаяние его пленников, постепенно превращаясь из произведения архитектурного искусства в мрачный могильник.

В момент, когда Тёмный Лорд на одном из собраний забрал палочку Люциуса, совершенно не заботясь о том, что на самом деле тот вовсе не желал её отдавать, образ отца, которому он всю жизнь хотел подражать и которого так боялся разочаровать, рассыпался прахом, словно в него попало заклинание Редукто. Он много думал том, что, вероятно, не всё, что тот внушал ему с детства, следовало принимать на веру.

Именно тогда наследник чистокровной фамилии позволил себе мыслями вернуться к тому, что не давало ему покоя с четвёртого курса. К тому, что Люциус никогда бы не понял и не одобрил. Более того – за одну подобную мысль можно было получить Круциатус и перспективу стать лишённым наследства предателем крови. Драко Малфой позволил себе думать о том, что то, что он обязан был считать отвратительным и недостойным его, на самом деле было прекрасным.

Состоявшаяся недавно помолвка с младшей дочерью Гринграссов Асторией никоим образом не повлияла на его вернувшуюся способность мечтать, поскольку мысли юноши занимала отнюдь не чистокровная невеста. Благо, их семья впала в немилость у Волдеморта и тот редко появлялся в поместье, а потому никто не копался в его голове в поисках доказательств верности и преданности. Другим же Пожирателям, постоянно появляющимся в Мэноре, юноша вовсе был не интересен. Он уже привык пропускать мимо ушей их слова о собственной трусости.

Тётка Беллатриса вспоминала о нём только в редкие минуты, когда ей надоедало самой

--">