Жанна Лебедева - Оборотни. Зверь без страха и упрека. Книга 1

Пролог

Гвидо Люпус, альфа стаи Черного дома, стоял на балконе загородной виллы и смотрел на пролив. Его сыновья робко жались за спиной могущественного отца. Они ждали, когда строгий родитель завершит свои раздумья и обратит на них внимание.

— Поздравляю вас, волки, — глухим басом прорычал Гвидо, соизволив, наконец, обернуться к притихшим сыновьям. — Ангелиополис наш, а вскоре и все Серогорье окажется во власти Черной стаи. Я уже стар, а, значит, вам пора забыть о развлечениях. Охота, женщины, балы и азартные игры — все должно остаться в прошлом. Теперь, если охота, то только на врагов и конкурентов, общение с женщинами — только для продолжения рода и рождения могучих наследников.

— Не беспокойся, отец, — уверенно и пылко заговорил старший сын альфы, Эдриан. — Мы самые сильные! Оборотней других видов уже одолели, скоро и с чужими стаями разберемся. Серогорье, а потом и весь материк падут перед нашей мощью. Весь мир должен принадлежать волкам!

— Уже, считай, принадлежит, — поддакнул ему младший брат, которого звали Альберт, — осталось преодолеть пролив и…

— Забудь об этом! — гневно рявкнул на отпрыска Гвидо. — Соседний материк — не место для волков!

— Что значит «не место»? — удивленно нахмурился Эдриан. Его нервный, остроносый профиль искривился на фоне тяжелой луны.

— На той стороне наших нет. — Альфа вскинул руку. Дорогая ткань белой рубашки засеребрилась над черной водой пролива. Оборотень медленно стянул кожаную перчатку и со скрипом пошевелил пальцами, демонстрируя механический протез. — На той стороне водится зверь, битву с которым волки проиграли.

— Что за зверь?! — хором воскликнули взволнованные наследники.

— Страшный зверь.

— Это тигр или лев?

— Не тигр и не лев. Местные зовут его кикуто, куро или фиси, а оборотня, обладающего его ипостасью, кличут боудой.

— Мы волки, отец! Наши клыки быстры и остры! Неужели мы не одолеем этого боуду? — горячился Эдриан, не терпевший чужого превосходства.

— Не одолеем! Его зубы с легкостью крушат кости носорогов, а тело почти не чувствует боли. Он оставляет после себя пустоту…

— Какую еще «пустоту»?

— А вот такую… — Гвидо отстегнул от локтя протез, чтобы показать «волчатам» культю. — В молодости я был также горяч и наивен, как вы, поэтому однажды пересек пролив во главе небольшого отряда, желая отыскать новые территории для своей будущей империи. Там я и встретился с боудой… Ему хватило одного укуса, чтобы лишить меня руки. А от моих волков не осталось ни косточки, ни клочка шерсти — лишь чисто вылизанная трава…

Повисла напряженная пауза. Красная луна скрылась за тучами, погрузив мир во мрак. Из этого мрака зелеными маяками сверкнули глаза Эдриана.

— Отец, — не унимался он. — Неужели нельзя одолеть лютого зверя?

— Можно, но для этого нужно заручиться поддержкой его врагов на той стороне пролива.

— Отец, я обещаю, что заключу необходимый союз, — выкрикнул Эдриан и ударил себя кулаком в грудь. — Не будь я волк!

— Не торопись, сын, — осадил потомка альфа. — Сперва разберемся с теми, кто живет по соседству в Ангелиополисе.

— Я думал, что в столице мы разгромили всех иных оборотней?

— Нет. Осталась одна семейка. Опасная и хитрая. Сколько лет не могу отыскать их следы.

— Кто же они?

— Ловкие, изворотливые твари, что величают себя девами Мантидай!

Сделай то, чего ты больше всего

боишься, и обретешь свободу.

Роберт Тью

Часть 1. Волчий бал

В тот год в моду снова вошли фокстерьеры и колли. Дети играли с ними на газоне городского парка. Весенняя парочка, стоя в клумбе, нахально целовалась у всех на глазах. Отрешенные от мира влюбленные, смеющиеся до упада дети, звонкоголосые фокстерьеры и пушистые, словно шары сладкой ваты, колли, золотящиеся в солнечных лучах — это была идиллия, совершенная гармония счастья, утра и весны.

Ольга смотрела на парочку с завистью, потягивая из стеклянной бутылки лимонад. Капля жира, выпавшая из румяного мясного пирожка, заляпала рукав замшевой куртки, помада размазалась по щеке, а на носках новых туфелек образовались непозволительные трещины, заполненные землей.

Красота!

Ольге безумно нравились такие моменты. Моменты, когда она могла выглядеть буднично и неопрятно, есть и пить всякую гадость, почти полностью отождествляя себя с людьми.

Люди. Как же она им завидовала! И --">