Даниэль Брэйн - Хроники Колыбели

без ее помощи. А вдовушка отобрала у лавочников оставшуюся половину…

— Гаррет! — я вздохнула. — Или ты рассказываешь все без твоих дурацких попыток поиграть в тайну, или я тебя пристукну прямо здесь.

— Смотри-ка, а здесь все комнаты заперты, — весело проигнорировал меня он. — Кроме чердака.

— Кхм…

— Я давно тебе уже рассказывал, что вынес из Колыбели Шейлбридж записи о больных, и даже давал их почитать.

Я замерла. А причем тут проклятый приют?

— Летиция Бетанкур — внучка доктора Петтихью, — Гаррет развернулся ко мне и широко улыбнулся. — Она утверждает, что ее дед изобрел способ лечения этой вечной бессонницы, и она уже давно желает поделиться своим наследством с людьми. Проще говоря, она, скорее всего, хочет их очень выгодно продать.

— Доктор Петтихью? Он ведь работал в Колыбели незадолго до пожара?

— И после пожара он там тоже остался, — кивнул Гаррет, дергая очередную дверь.

— Как и его записи? А если они тоже сгорели?

— Вдова утверждает, что нет, — очень уверенно ответил Гаррет, так, что не поверить ему было нельзя.

— Смотрю, твоя жадность в очередной раз превысила здравый смысл. Не ты ли говорил, что никогда туда больше не сунешься?

— Все дело в цене, душа моя. А этот мальчишка Дикки был так мил, что сам рассказал мне нужную информацию. Мне кажется, ты оценишь всю иронию ситуации: он, видишь ли, внук того самого Изена — помнишь? — которого и лечил доктор Петтихью от вечной бессонницы, вернее, на ком ставил свои эксперименты.

— Мальчик тоже хочет их продать?

— Если бы ты его видела, то никогда бы твой язык такое не повернулся сказать. У него, вероятно, кто-то заболел этой заразой, рассказывать он не стал, но многого ума, чтобы догадаться, не надо.

— И ты так проникся этим Дикки, что решил снова сунуться в Шейлбридж? А вдову что — оставишь с носом?

— Мне понравилась идея иметь собственный дом, — кивнул он.

— Гаррет, если честно, в этом доме ты выглядишь, как оборванец на королевском приеме, — заметила я, разглядывая узкую винтовую лестницу на чердак. — Так и представляю, как ты разводишь здесь своих фирменных, ушлых вшей.

— Когда это у меня были вши?

— Да вот месяц назад на меня одна из них перескочила. Не представляешь, скольких трудов мне стоило их вывести и при этом сохранить волосы.

— Мне тогда пришлось переночевать в «Стальном винограднике», а там, сама знаешь, убираются аккурат раз в год. Если вспомнят.

Крепко держась за перила, я поднялась по лестнице наверх и толкнула приоткрытую дверь. Она бесшумно распахнулась, и я поспешно выпустила внутрь шарик света.

— Здесь пусто, — сообщила я.

Чердак отделать не успели, и в широкие щели между тонкими, прогнившими от влаги досками тоскливо задувал ранний весенний ветер.

— А потом, — продолжил Гаррет, поднимаясь вслед за мной, — ко мне пришли Хранители.

— Артемус? — машинально уточнила я, вглядываясь в темный угол, где, как мне показалось, что-то лежало.

— Нет, какой-то послушник, передал просьбу Главного Хранителя Рема явиться в назначенное время.

— И что? — нахмурилась я.

В углу лежало потемневшее женское зеркальце, которое я взяла в руки и бездумно повертела.

— Им тоже нужны эти записи, — вместо ожидаемой иронии, голос Гаррета был серьезен. — И единственное, что меня смущает, душа моя — это внезапный ажиотаж. Так не бывает, чтобы столько людей сразу, ни с того ни с сего, засуетились возле одной кучи. И главное, все трое вышли именно на меня. Допустим, Хранители знают, что я в этой проклятой Колыбели был и еле унес ноги…

— А им зачем? Хранителям? — перебила я. Меня мало интересовали и вдова, и Дикки — нечистые на руку люди всегда вертелись возле Гаррета, который был так же нечист, но гораздо более ловок. А вот Хранители…

— Кто-то там заболел, и кто-то, за кого меня просил сам Рем.

— Зачем?

— Что зачем? — мы спросили это друг у друга хором.

— Это была не я, — деревянным голосом сказала я очевидную вещь.

И потушила свет.

Кто-то наблюдал за нами, пока мы рассматривали дом, подслушивал, пока мы разговаривали. И остался незамеченным.

Мы замерли, прислушиваясь и ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Но больше никто ничего не говорил.

Когда контуры окружающей обстановки стали различаться на фоне слабого света звезд, я бесшумно подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Рядом встал Гаррет и положил руку мне на --">