Яна Мелевич - Чернокнижница

Никакие смертельные проклятия не брали. Я проверяла. Лично кричала проклятия с горящего помоста, вложив в слова последние искры магии.

И что? Это чудовище сидело сейчас передо мной — живое и здоровое.

Эйдан улыбался, прикованный наручниками к подлокотникам компьютерного кресла, пока я изучала его паспорт. Сравнивала оригинал с фото, и морщила лоб.

Тетеньке, сделавшей кадр, стоило оторвать ручки и приклеить заново. К плечам, а не к тому месту, откуда они выросли.

— Какая гадость, — я тяжело вздохнула и сделала глоток рубиновой жидкости из хрустального бокала.

Гранатовый сок по цвету как кровь. Жаль не она.

— Ты очень красивая, — промурлыкал будущий труп моего бывшего.

— Старайся лучше, Эдичка, — я издевательски произнесла эта смехотворное имя, заметив искру недовольства на лице Харламова или Холланда. Их же не отличить.

Вот и нож разницы не видел. Лезвию наплевать, какую плоть разрезать.

— Хелена, — почка за десять тысяч долларов сделала оборот в кресле вокруг своей оси.

В полумраке маленькой комнаты, используемой мной в качестве кабинета, свет от работающего монитора создавал мистическое настроение. Сменяли друг друга картинки на рабочем столе под неспешную музыку Шопена.

Прямо свидание, а не встреча заклятых супругов.

Во взгляде Эйдана-Эдика появился интерес. На нож ему было плевать: начни я резать Холланда на части, он бы просто посмеялся.

Сумасшедший козел.

Сердечко бы продала за двести пятьдесят тысяч долларов. Потом купила бы домик на острове подальше от людей и до конца жизни попивала мохито на пляже.

— Любовь моя, — застонал Эдик, двигая кресло. Колесики жалобно скрипнули, а на паркете наверняка остались некрасивые царапины.

— Легкие за триста тысяч, — пробормотала я, складывая знак «Окей» из пальцев. Затем поднесла к глазам, будто смотря в маленькое отверстие.

Я примерилась к своему будущему богатству, раздумывая, где взять хорошего хирурга и сколько придется ему заплатить.

— Меньше миллиона долларов, котик, — цокнул языком Эдуард. Раздался щелчок, и наручники с грохотом упали на пол. Вот зараза. — На приличный дом не хватит.

— У бабушки на деревне можно купить участок со всем комплектом. Посажу картофель, заведу кур.

Я подняла ногу и уперлась этому гаду в грудь подошвой туфли. Тонкий каблук давил туда, где билось за ребрами сердце. Хотелось вонзить острую шпильку и пробить легкое, наблюдая, как Эйдан захлебывается собственной кровью.

— Похихикали и хватит.

Мужские пальцы крепко обхватили мою лодыжку. Я не успела возмутиться, как гаденыш дернул меня на себя. Под собственный визг я приземлилась на пятую точку. От хрустального бокала остались одни осколки на фоне остатков кроваво-красной жидкости. Там же валялся паспорт Эйдана Холланда, носящего теперь имя — Эдуард Данилович Харламов.

Несколько секунд шла борьба: я ударила Эйдана по ноге, а он попытался вновь схватить меня. В голубоватом свете монитора от лезвия ножа появился пугающий отблеск. Острый кончик вжался в кадык.

Мы застыли одновременно, точно дикие звери перед боем.

— За убийство в этом мире дают срок, — хмыкнул Эдик, скосив взгляд на мою руку. Знал, что я никогда не дрогнула бы.

Ведьмы не бывали добрыми, а чернокнижницы подавно. Впрочем, инквизиторы тоже не воины света.

— Не страшно, — скучающе произнесла я, показательно зевнув, сильнее вжимая кончик лезвия. — Женщинам дают меньше. Дискриминация по половому признаку.

— Куда смотрит власть?

— В глубокую толерантность.

Великие маги Лоренхила не признавали Ковен, ненавидели ведьм. Инквизиция ловила подобных мне и с упоением казнила за темную магию. При этом не гнушаясь применять ее самим. Чернокнижницы отвечали взаимностью, насылая хвори на целые города. И в этой борьбе мы выжили. Но в какой-то момент наши интересы разошлись.

Тогда-то все покатилось в Бездну.

— Ты отправил меня в мир без магии. Незнакомый, странный, — прошипела я, крепко хватая Эдика за ворот серой рубашки и глядя в янтарные глаза.

Никак не получалось соединить два в одном.

Плевать на дороговизну одежды. Бывший муж в этом наряде выглядел, точно дурачок из цирка, но по-прежнему оставался собой. Я не знала, как обращаться к этому человеку. Если не смотреть на картину в целом — Эйдан. Стоило отодвинуться, и вот передо мной дрожащий Эдик.

Сейчас на лице бывшего мужа застыл испуг. Хотя я --">