(Mariette Prince) - As we dance with the Devil tonight (СИ)

========== Глава 1 ==========

Here I stand, helpless and left for dead

Выпускной в Хогвартсе всегда был чем-то особенным. В обычных школах он позиционируется как бал, выпускной бал, пышное торжество. Но что простые магглы могут знать о настоящем бале? О, нет. Их балы остались в далёкой древности, на картинах Франкена и Янссенса, в вальсах Штрауса, Брамса и Шопена, воспроизведённые в художественных фильмах и литературе. Но не здесь. В Хогвартсе бал оставался настоящим. Старинные традиции, как в общем, так и в частности здесь чтили превыше всего.

Одной из них был танец с преподавателями. Выпускники приглашали на танец учителей, и те, особенно будь то профессор МакГонагалл или профессор Флитвик, с радостью соглашались. В этом танце было что-то особенное. Нет, ничего такого как в медленных танцах для парочек или в белом танце. Но танец с преподавателями был своеобразным знаком доверия, когда выпускники наконец переходили на новую ступень, и на них смотрели уже как на взрослых людей, а не просто вчерашних школьников.

Так было до начала войны. Битва за Хогвартс изменила многое, но больше всего — юных волшебников, которые, рискуя своими жизнями, противостояли армии Волдеморта. И тех, кто выжил, уже никто не назвал бы детьми. Это были взрослые люди с лёгкой сединой в волосах, короткими улыбками и потерявшими былой блеск глазами. Война изменила их, пусть и не сломала. Потому выпускной, хоть и был торжеством, планировался без привычной роскоши, даже несмотря на то, что после Второй магической прошло уже больше года.

Гермиона колебалась, всё ещё чувствуя себя неловко в пышном платье из красного бархата. Она ждала этот день, очень долго ждала, но в её детских мечтах он должен был пройти совсем по-другому. Всё утро она провела в раздумьях: заперлась в ванной и под шум воды разрешила себе немного забыться, дав волю слезам. Теперь она редко плакала. Девушка уже давно распрощалась с убеждением, что слёзы — признак слабости, как она считала долгое время. Нет. Теперь она знала, что это просто выход эмоций, потому могла позволить себе несколько минут в день на сантименты. Ведь горевать было о чём.

Сегодня она должна была вместе с Гарри, Роном и другими студентами наконец получить свой долгожданный аттестат. Когда-то для неё это было главной целью в жизни. Гермиона грустно улыбалась, вспоминая себя в одиннадцать лет: она мечтала пройтись через весь большой зал в красивом платье с гордо поднятой головой, оставив за спиной все насмешки про её щепетильность, тяжёлый характер и чистоту крови, и наконец из рук профессора Дамблдора, одобрительно кивающего ей и замечающего, какая она умница, получить диплом. А потом надменным взглядом окинуть всех тех, кто не верил в неё, и отпраздновать свою победу. Да, такие мечты были у неё почти восемь лет назад. Гермиона столкнулась взглядом со своим отражением в зеркале и, увидев свою болезненную усмешку вместо ожидаемой улыбки, торопливо отвернулась. Сейчас всё было уже не так.

Слишком много всего было позади, слишком много боли. Она была везде. Затаилась в темноте её зрачков, укрылась в уголках поникших губ, растянулась внутри по венам и суставам, захватив постепенно всё тело, выбрав куда более успешную стратегию, чем «блицкриг». Боль уже была её постоянным спутником, почти что другом, как Мефистофель для Фауста, хотя едва ли такое сравнение было допустимо.

— Фауст плохо закончил, — сказал ей однажды Сириус Блэк, когда она случайно обмолвилась об их схожести.

— Смотря с какой стороны посмотреть, — пожала плечами Гермиона, не желая спорить с хозяином дома.

— Если ты о том маггловском халтурщике, который приписал ему счастливый конец, то это глупые сказки, — хмыкнул тот. — Я больше доверяю традиционной версии, чем литературной.

— От того твой кругозор и остался в пределах дюймовой окружности, Блэк, — привычная колкость влетела в комнату вместе с вошедшим туда Снейпом.

Гермиона перевела удивлённо-заинтригованный взгляд на своего профессора и вскинула брови, будто бы мужчина только что принял её сторону. Но Снейп не был бы собой, если бы сразу не разбил в пух и прах эту иллюзию.

— Но вы тоже хороши, мисс Грейнджер, — взгляд чёрных глаз уколол больнее пчелиного жала, — сравнить себя с Фаустом. Как ваше огромное эго помещается в таком

--">