Лина Радова - Замуж за ректора, чтобы поступить в академию (СИ)

жульничала!

— Конечно, нет. Разве я выдвинул вам подобное обвинение? — темные глаза сверкнули весельем. Он издевается?

— Тогда позвольте мне еще одну попытку.

— Это против правил, леди.

— Пожалуйста, — прошептала одними губами, глядя ему прямо в глаза.

От его решения сейчас зависело так много, что я не могла не попытаться. Никогда еще я не унижалась так, как сейчас. Может, заметив мое отчаяние, он разрешит мне пройти? Торнвуд мягко высвободил руку, которую я продолжала сжимать, и сделал шаг назад.

— Сожалею, — сказал он тихо.

Прием в академию продлится еще неделю, но мне ясно дали понять, что пробовать снова

— не дадут. Узнав о моем провале, отец не сказал ничего, лишь молча передал приглашение на отбор у старшего Картайна. К сожалению, отказаться я не могла, и уклониться, сославшись на «нездоровье» — тоже, ведь только утром я пребывала в добром здравии на церемонии поступления.

Двое служанок порхали вокруг меня, приводя в порядок. Пока одна укладывала волосы в высокую прическу по последней моде, вторая — чернила ресницы и наносила румяна. Любимое голубое платье, отливающее перламутром, уже дожидалось меня. Только радости я не испытывала, а совсем наоборот!

Может, я еще успею подвернуть ногу по дороге к Картайнам? Не то, чтобы я была настолько уверена в собственном превосходстве над другими претендентками… Причина опасаться скорого замужества была вполне реальной, потому что отец — четвертый советник короля. Уверена, нашлось бы немало желающих просить моей руки, даже если бы выяснилось, что я родилась без головы. Отчасти это было причиной, по которой я не слишком любила отборы. Если Дерек Картайн выберет не меня, впереди ждет отбор для его сына — Рикарда. Каков шанс, что мне повезет дважды?

— Осторожнее, госпожа, вы испортите макияж, — служанка легко коснулась платком моей кожи, промакивая слезинку. Она немного припудрила щеку еще раз и, видимо, осталась довольна результатом. — Вы будете самой красивой невестой.

— Помолчи, — прозвучало резче, чем хотелось бы. Чтобы смягчить грубость, я улыбнулась, изо всех сил стараясь не расплакаться.

В конце концов, если бы все эти слухи были правдой, служба охраны правопорядка давно бы обратила на это внимание, ведь так? Никто не стал бы согласовывать отборы невест для человека, который убивает своих жен. Я старательно гнала от себя мысли о том, что иногда запрещенные вещи становятся условно-разрешенными, если у тебя достаточно золота, чтобы за это заплатить…

Чтобы заплатить?! Ну, конечно! Может, стоило предложить Торнвуду взятку? Если его вообще интересуют деньги, кажется, Катарина упоминала, что золота у него самого в достатке. Да и если попечительский совет узнает, даже взятка не поможет — вылетим из академии оба. Выхода и впрямь нет. Что ж. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Я не опозорю тебя, отец.

— Госпожа! — укоризненно воскликнула служанка, снова прикасаясь платком к моему лицу, и я решила, что минуты моей слабости останутся в спальне.

Карета мерно покачивалась. Сквозь тонкую занавесь пробивался солнечный луч, расплываясь теплым пятном на моих коленях. Я больше не могла плакать, чтобы не испортить макияж, и просто слушала щебетание птиц. Почему такая ясная погода именно сегодня? Уж лучше бы дождь и гроза…

Парковая аллея, наполненная ароматами роз, сияла серебристыми лентами. Видимо, украшали специально к отбору. Длинная очередь у входа в менор была не слишком плотной и двигалась медленно — девушки не спешили внутрь. Красивые платья и прически, дорогие украшения.

Теплый ветер донес перемешанные ароматы самых разных оттенков духов и меня замутило. С трудом подавив тошноту, я смогла оценить гениальность этого замысла! Может, если держаться ближе, мне удастся пропахнуть этой гремучей смесью? Так я смогла бы отпугнуть жениха. Хотя бы на один вечер.

— Леди? — позвал негромко кучер.

Как давно дверь кареты была открыта? Не важно. Наружу я вышла с высоко поднятой головой и подобающей случаю мягкой улыбкой.

Еще до того как я встала в самый конец очереди, впереди возникло волнение. Шепот плавно перерос в гул голосов, который становился все громче, и новость, наконец,

--">