Галина Дмитриевна Гончарова - Чужие дороги

для анатомического музея. Хотя бы в перспективе.

Ведь все мы делаем глупости. Все...

Она не исключение, Лиля это отлично знала. Только вот как все объяснить Миранде?

— Малышка, ты и сама понимаешь, что вы обе оказались не правы?

Мири кивнула. Она ожидала, что мама снимет с ее плеч груз §ины, но... ведь и правда виновата. Разве нет?

— Если бы ты мне сразу все рассказала, было бы проще.

— Чем?

Лиля пожала плечами.

— Я не пошла бы к родителям Рианы, ты это понимаешь. И лезть бы не стала. Но имя загадочного возлюбленного узнать стоило бы.

Мири уронила лицо в ладони.

— Риана молчала.

— Она его никак не называла?

•=      — Н-нет...

— А прозвища? Котик, пупсик, зайчик?..

Мири опять замотала головой.

— Нет. Хотя... пару раз она упоминала, что ОН старше. Ненамного, но старше.

Лиля вздохнула.

— Мири, я вечером приглашу Ганца. Поговори с ним, хорошо? Вспомни все, что говорила Риана, все, что она делала, все, что можешь. Куда ходила, что покупала, может, шла со свидания и купила ленту, может, ей понравился флюгер или калитка, понимаешь?

Мири закивала.

— Мам... я ведь могла ее остановить?

— Не могла, — жестко ответила Лиля. — Вы обе с ней виноваты в безответственности. Но ты не виновата в ее смерти. Она не могла знать, ты не могла предвидеть, но принять элементарные меры предосторожности ты могла. И ее заставить — тоже.

— Например?

— Говорить, куда она идет. Когда вернется. Записать в свой дневник имя, предупредить любовника, что о нем все знают...

— Ой...

Мири побледнела.

Лиля едва не тряхнула от души дочку.

-ЧТО!?

Но внутри, где-то в районе живота, или даже еще глубже, где сидят дурные предчувствия, она уже понимала, что именно. И осознание разрасталось холодом, словно на уровне пупка воткнулась ледяная игла, мешая дышать и смотреть.–

— Мам, а ведь Риана и правда могла такое сказать.

— Почему ты так думаешь?

— Я сама ей это посоветовала. Сказала, что можно не называть имени, но пусть хоть намекнет любимому...

Желание потрясти соплячку сменилось желанием надрать ей уши. А потом — защитить. К примеру, запереть дома, или спрятать в бронированную камеру. В шагающий сейф, вот! Жаль только, до изобретения программы защиты свидетелей в этом мире еще несколько веков пройдет!

— Ты у меня без сопровождения даже до ветра не выйдешь! Поняла?

Мири закивала.

— И Ляля всегда со мной...

— Вот и чудненько. И не расставайтесь, ясно?

Миранда кивнула.

Ляля, выросшая в матерущую собаченцию, размером едва ли не больше хозяйки (весом так точно больше) не даст малявку в обиду. А в остальном...

За что Лиля готова была сейчас всех богов благодарить, это за собственную предусмотрительность. Мири предстоит выйти замуж в Ханганат. Что можно ожидать от места, где существуют гаремы?

Ничего хорошего.

Опыта у Лилиан не было никакого, она сильно подозревала, что в гареме ее сожрали бы дня за два, а потому она собирала в копилку дочери все, что могла.

К примеру, умение определять яды на вкус. Этакая токсикология в зародыше, не слишком большая и подробная, но $цруг?

Не существует по-настоящему безвкусной отравы, не пришло еще то время, когда достижения химической промышленности вытеснят с рынка цианид и белладонну. У любого яда есть свой привкус, свое противоядие, свои признаки отравления... распознать, понять, с чем имеешь

дело, выжить — дай Альдонай, чтобы это не оказалось нужным ее девочке. А знать все равно надо.

Умение постоять за себя — вирмане серьезно отнеслись к просьбе и тренировали юную виконтессу. С мечом Миранда управлялась плоховато, но кинжалы все признали ее оружием. Метала их девочка точно в цель.

А еще стреляла из арбалета и неплохо попадала в цель из пращи.

Мало? Очень мало.

Но что еще могла сделать Лиля?

Ничего. Дети взрослеют и рано или поздно уходят в большой мир.

Не спрячешь, не убережешь, не закроешь дома. Они тебе этого первые и не простят.

Что мы можем сделать?

Только то, что сделали и с самой Алей. Дать дочери

--">