Лариса Петровичева - Поваренная книга волшебной академии

уверенностью в собственном обаянии.

Однажды он попробовал свое обаяние на мне — получил хорошую подачу в нос и теперь предпочитал не замечать.

— Заказ! В академию просят чего-нибудь особенного!

Шварц с видимым расстройством убрал руку от пончиков, вздохнул и спросил:

— Майя, ты ведь сделаешь еще? А эти тогда передадим на доставку, пончиков мы пока не готовили. Вот и что-то особенное. Отнесешь?

Я кивнула, взяла коробку и принялась укладывать пончики на пергаментную бумагу.

— Отнесу, — ответила я. — Мне тут платят именно за это.

Зеленый короб за спину, зеленую шапочку с кокетливым красным пером на голову — и вот я уже спешу по улице в сторону академии, черностенного замка, который возвышается на холме над городом. Иногда над замком начинают сверкать молнии — идут практические работы бытовых магов. Иногда оттуда веет свежим цветочным запахом среди зимы — природные маги выращивают цветы прямо на снегу. А иногда замок окутывают густые серые тучи, почти скрывая его от жителей Веренбурга — это значит, что начинается сессия.

Но сейчас, поздним осенним вечером, замок был похож на картинку из бархатной бумаги, которую приклеили к пейзажу. Дорога из темно-серого камня, озаренная фонарями, поднималась к нему по склону холма. Я шла, глядя, как громада академии поднимается надо мной, и верила, что однажды войду сюда уже не как доставщица еды из ресторана, а как студентка.

Этот замок однажды будет моим. Я буду слушать лекции в просторных аудиториях, смешивать зелья в лабораториях, дрессировать драконов — жизнь будет удивительна и прекрасна.

И никакой ректор мне тогда не помешает.

Высокие двери распахнулись с музыкальным перезвоном и, оказавшись в просторном холле академии, я как-то вдруг стушевалась — все здесь было торжественным и мрачным, каждый камень, каждый человек на портрете смотрел на меня так, что я почувствовала себя маленькой и слабой. Не студентка я, а просто доставщица, которая живет на чердаке — все так и советовало мне помнить свое место. Тотчас же ко мне метнулся серый растрепанный колобок домового и сердито спросил:

— Что надобно? Кто такая?

— Ресторан «Луна и Кастрюля», вы заказывали доставку еды, — сказала я, и домовой пригладил шерсть и сверкнул на меня бусинками глаз.

— По лестнице, потом направо, в малый зал. Донесете?

— Донесу, — ответила я. Мне захотелось посмотреть на академию вот так, изнутри.

Сейчас, вечером, здесь было тихо и спокойно. Мягко горел огонь в многочисленных лампах, откуда-то издалека доносилась классическая музыка, в воздухе приятно пахло чаем с лимоном и чем-то неуловимым, но очень притягательным. Возможно, это и была магия. Возможно, ректор был прав — я слишком слаба, чтобы постичь ее до конца.

Магия есть в каждом человеке. Если ее много, то можно поступить в академию и получить диплом. А если мало — что ж, живите простой жизнью обывателя и любуйтесь чудесами, которые создают другие.

Малый зал был пуст. Книжные шкафы, заполненные старинными томами, уходили в сумрак. На небольшом столике, за который, должно быть, усаживались для чтения, стояли чайник и чашка. От носика поднималась легкая струйка пара. Тот, кто заказал что-то вкусненькое, еще не пришел.

Я вынула пончики из короба, поставила их на стол и, словно повинуясь чужой воле, пошла мимо шкафов, любуясь безделушками, которые стояли рядом с книгами. Были здесь и черные пузатые божки с Дальнего Юга, и причудливые птичьи маски из Канантантлана, и пирамидки с резьбой из Сервенского царства — я шла, рассматривая коллекцию чудес, и сама не заметила, как забрела довольно далеко.

Возле высокого стрельчатого окна стоял небольшой комод. Я выглянула в окно — внутренний двор замка был озарен фонарями, возле осушенного фонтана сидела парочка, целуясь и хихикая, и снова целуясь. На комоде стояла удивительная бабочка, вырезанная из сердолика — она была настолько тонкой, что крылышки с оранжевыми прожилками казались прозрачными и живыми. Не знаю, какие бесы меня попутали — я осторожно протянула руку и дотронулась кончиком пальца до крыла.

Бабочка издала мелодичный перезвон и улетела за комод.

Твою же мать! Дура!

Надеясь, что она не сломалась, я перегнулась через комод — бабочка сидела на полу, сложив крылья. Над ней рассыпалось лимонное облако пыльцы, мелодия стала тише. Я не доставала до нее совсем немного — мне бы перегнуться сильнее, но я понимала, что если --">