Диана Рымарь - Зубастая правда

она. — Звягин уже здесь. Как обычно всем недоволен.

— Знаю, Верочка, знаю. Задержалась. Принесете нам кофейку?

И, не дожидаясь ответа, направляюсь в свой кабинет.

Золоченая табличка на двери гласит: «Психолог Тишкина Валерия Вениаминовна».

Работаю здесь уже два года, а надпись до сих пор радует. Ведь мне всего двадцать восемь, а чего хотела, добилась. Закончила университет, прошла практику в бесплатной клинике и теперь работаю в одном из лучших центров психологической помощи в нашем крае. Даже, кажется, успешно. Если, конечно, не вспоминать про Звягина.

До чего мне неприятен этот человек, кто бы знал! В школе мы таких злобными троллями называли. Ничегошеньки в жизни не сделал. Тридцатипятилетний мужик, а сидит на шее горячо любящей мамочки и еще недоволен всеми вокруг. Видите ли, окружающий мир ему противостоит и мешает проявить свои таланты. Только вот какие — тайна за семью печатями. Уже полгода с ним работаю, но так и не раскрыла сей секрет.

Ладно, хорош костерить клиента, ему и так несладко. Еще бы, это ж сколько энергии надо, чтобы круглыми сутками выражать недовольство. Хорошо еще, что ко мне выказывает некоторую приязнь. Что, впрочем, меня особо не радует, поскольку в работе все равно не помогает. Натягиваю на лицо профессиональную улыбку и захожу внутрь.

Когда Звягин здесь, даже кабинет начинает мне меньше нравиться. А ведь сама обставляла, с любовью подбирала каждый штрих: здесь и шкаф с моими любимыми книгами по психологии, и кофейный столик премиленький, а возле него найденные мною на сумасшедшей распродаже дородные кожаные кресло и диван.

— Здравствуйте, Борис, — киваю я и подмечаю, что он уже знатно угостился карамельками из вазочки на кофейном столике. Здесь же валяется куча фантиков. Ну, лишь бы на здоровье.

— Здравствуйте, Валерия, — бубнит толстяк, пытаясь поскорее проглотить конфету. — Я вас давно жду!

Я извиняюсь с милой улыбкой.

Пока достаю записную книжку и готовлюсь к сеансу, Верочка приносит кофе. Потом быстро, я бы даже сказала, воровато, удирает из кабинета. Как я ее понимаю…

Готовлюсь выслушивать очередную порцию сетований. Борис оправдывает мои ожидания и тут же набрасывается на правительство. Я его не останавливаю, хотя предмет разговора совсем к нему не относится. Давно поняла, что многие клиенты приходят к психологу просто выговориться. Я слушаю, анализирую, пытаюсь выявить первопричину недовольства или довольства. Помогаю поставить нужные жизненные цели, найти средства их достижения, разобраться в проблеме. Как правило, из болтовни клиентов можно получить всю необходимую информацию. Нужно всего лишь задавать правильные вопросы.

Борис Звягин — большое, я бы даже сказала, жирное исключение. Мы встречаемся с ним по четвергам вот уже полгода. Я задействовала весь свой арсенал в попытках разобрать его вторичные выгоды и найти мотивацию для изменений и самореализации, к которой он так «стремился», но быстро поняла, что ему это не нужно. Мужчине просто нравится такая жизнь, меняться он не намерен. Ну что же, любой каприз за ваши деньги.

Звягин потихоньку переключается на свое семейство. Привычно пытаюсь вычленить рациональное звено в потоке речи. Делаю глоток кофе и бездумно начинаю крутить кольцо-змейку на пальце. Звягин неожиданно замолкает.

— Ну что же вы, Борис, продолжайте, — подбадриваю я его. — Так почему вы думаете, что семья вас не ценит?

— Потому что я ничтожество! — восклицает он и затыкает рот толстой ладонью.

Я растерянно хлопаю ресницами: для того, чтобы этот человек сказал нечто подобное, его нужно было бы стукнуть по голове. Причем не один раз.

— Простите? — произношу я сдавленным голосом и кручу кольцо уже нервно.

Видно, что Звягин отчаянно борется с желанием продолжить, но желание побеждает:

— Да, полное ничтожество! А вы знаете, что я ел сегодня утром? Колбасу с сыром без хлеба! Врач запретил, а мне плевать. Язва, не язва — какая разница. Скоро все в гробу будем. Что он может знать, этот врач. Напялил очки, и давай умничать! Это вам нельзя, то вам нельзя… Осел тупорылый!

Это было слишком даже для Звягинцева. Да, он любит жаловаться на все и вся, но никогда так откровенно и злобно.

— А знаете, кого я больше всего ненавижу? Женщин! Все вы видите во мне пустое место! Ни одна мне за последние десять лет и слова доброго не сказала! А ведь я могу любить. Я и любил, пока одна крашеная блондинка мне --">