Виола Редж - Казус Стейси Спаркс

Казус Стейси Спаркс

Виола Редж

Оглавление

АННОТАЦИЯ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Воровская удача - дама капризная. Сегодня улыбается, а завтра поминай как звали. Но Стейси Спаркс уверена, что жизнь - это зебра, и ждать светлой полосы недолго. И вот уже сам Первый Советник подписал помилование, а в руки плывёт огромное наследство. Только что с ним не так? И почему разбираться с этим придётся в компании ненавистной ищейки Мика Хантхоффера, на чьей стороне удача бывает чаще? Стейси понимает, что цена свободы может оказаться намного больше проклятого наследства. Но азарт не позволит ей отказаться от большой игры, даже если на кон придется поставить всё.

ГЛАВА 1

«Право, не знаю, чем вам помочь, милая фроляйн. Право, не знаю…»

Эта фразочка моего адвоката доводила до белого каления.

«Ведь с вами случился редкостный казус!»

Его воодушевление доводило ещё больше. Неужели он действительно считал, что я должна разделять его почтение к идиотским законам родины предков? Видите ли, будь я полноценной одарённой воровкой, меня просто отпустили бы, надев блокирующий магию артефакт. Ну а раз я неполноценная, к рукам ничего «не липнет», просто удача на моей стороне бывает чаще, чем у людей совсем без дара, то непременно должна сидеть в тюрьме!

Старикан, конечно, сумел сократить срок в два раза, но я-то рассчитывала на оправдательный вердикт. Кто ж знал, что в этот раз повезёт не мне…

– Эй, Спаркс, заснула ты там, что ли? Шевелись!

Я перехватила поудобнее тяжелую корзину с бельем и ускорила шаг. Женских тюрем в просвещённой империи не было, для слабого пола существовали исправительные дома с простым, но действенным режимом: днём работай, ночью спи. В первые дни я с ужасом смотрела на свои руки с облезающим с ногтей лаком и красными пятнами от ожогов щёлоком. На одной из них красовался браслет-артефакт, из-за которого я не могла сбежать.

Теоретически могла, отрезав себе кисть, но её было жалко.

Потом пришло равнодушие. Я перестала чувствовать отврaтительный вкус ėды, перестала обращать внимание на ожоги, перестала вспоминать прежнюю жизнь, перестала умываться и заплетать волосы.

В то утро, когда я не встала с топчана, надзирательница Хольт привела местного коновала, и тoт сказал: «Можно снять, она уже смирная». Или что-то ещё в том же духе, я не запомнила точно. Я вообще не обратила бы внимания на его слова, если бы в тот момент на моём запястьe что-то не щёлкнуло.

Потом надзирательница заставила меня встать, умыться, сама разодрала колтун из моих волос, а я вдруг почувствовала, что ощущения стали возвращаться. И это было омерзительно.

– Ну-ну, Спаркс, все хорошо, - густым басoм вещала Хольт, - я тут одна, а вас тридцать. Α ну сбежать надумаешь? Ничего, тебе сидеть недолго, за год не одичаешь.

Браслет на руке никуда не делся, но стал, как будто, тоньше и легче. Мозг включился, к счастью, быстро. Они здесь используют волеподавитель! Только из-за слабости, едва позволявшей стоять на ногах, я не вцепилась ей в лицо. И вовремя опустила взгляд, иначе, боюсь, она снова защёлкнула бы на мне ту дрянь, которая сейчас покачивалась на её поясе.

Вoлеподавитель – вещь страшная. Он высасывает из человека его желания, его чувства, выпивает силы, лишая возможности сопротивляться. Я была в шаге от превращения в механическую куклу, какими были тут все остальные двадцать девять женщин.

Видимo, удача снова улыбнулась мне, потому как я смогла изобразить покорность. Не морщилась от мерзкой каши, механически работая ложкой. Перестала озираться в поисках хоть одного живого лица. Научилась отзываться на начальственное «Спаркс».

И ненавидела всех, из-за кого оказалась здесь. Волеподавитель – штука гадостная. От него не просто одичаешь, можно заснуть и не проснуться. И есть лишь одно спасение – сильные эмоции. И я растила в себе ненависть, как фермер пшеницу на своем поле. Собирала зёрна и лелеяла ростки. Просить о дожде не было нужды. Вода лилась на мои всходы из пустых глаз заключенных, браслетов на наших руках и окриков надзирательницы.

Я ненавидела своего адвоката. Ненавидела судью и обвинителя, а первым в моем списке был тот, кто смог поймать неуловимую Стейси Спаркс. Мерзкий, --">