Катерина Каз - Ваша Тёмность (СИ)

Пролог

Исповедь владыки Ада

Мою любовь к тебе можно выразить глубокой, бездонной пропастью, дырой во вселенной или моим кровоточащим сердцем с вырезанным на нём твоим именем. Ты так старательно заклеймила меня на память, что я не знаю другого пути в этой долгой беспросветной жизни, как только к тебе.

Я хочу прокричать в твоё милое невинное личико все слова ненависти. Но ещё больше хочу прижаться к твоему хрупкому телу и прошептать те слова любви, которые когда-то заставили меня принять то роковое решение.

Ты всё, что у меня есть. Я никогда не хотел терять тебя, а тем более приносить в жертву. Когда-нибудь ты простишь меня за это. Хотя простить такое подлое предательство невозможно. Ты сама мне об этом говорила.

Признаюсь, мне нравилось смотреть, как ты страдаешь. Ведь однажды отвергла меня. Я желал лишь одного: чтобы ты испытала хотя бы долю тех мучений, что когда-то познала моя душа. Но я был глупцом, ошибочно полагая, что связав тебя узами брака — самыми крепкими цепями мира — я смогу унять твою неугомонную натуру. Удержать тебя было невозможно, ибо ты никому не принадлежишь. Теперь уж точно.

Сейчас же ты свободна. Надеюсь, ты обрела покой, мой ангел, но я никогда его не приму. Я — монстр, обречённый нескончаемо вариться в этом затхлом прогнившем котле, куда не проникает ни один лучик земного света.

О, боги Эмпирея! Я думал, что моё бессмертное сердце уже не может так страдать, но ты доказала обратное. Ты не просто заставила меня поверить в любовь, ты показала, что я могу жить иначе. Увы, но у счастья свой лимит времени: оно быстротечно.

За мой великий грех нет подходящей расплаты. Нет в мире той пытки, которая бы достойно наказала меня. Каждый день, каждый час и минуту я думаю о тебе. Воспоминания о возлюбленной настолько греют мне душу и так же сильно терзают мои израненные внутренности. Возможно, это и есть возмездие, но я и так нахожусь в клетке.

Ты стала для меня тем самым прекрасным цветком, который пьянит диким ароматом с первого вдоха, но таит в себе безжалостный смертоносный яд на выдохе. Оказывается, мучить кого-то можно даже после смерти. И я ненавижу тебя за это!

Я так хотел бы написать длинное прощальное письмо, но писать уже некому. Я рассказал бы о своих сокровенных чувствах, о которых умалчивал. Ты всегда внимательно меня слушала, и увы, эта, возможно, оскорбительная для тебя исповедь стала бы искуплением для наших враждебных отношений.

О, как хотел бы я ничего не чувствовать! Но сердце специально билось в быстром темпе и намеренно гнало кровь по телу, чтобы заставить испытать эту горечь утраты ещё сильнее. А мысли не давали покоя и назло всплывали картинками прошлых ошибок в моём воспалённом сознании. Как же я хотел бы благословить того человека, который смог бы исцелить меня от этой проклятой связи.

Но знаешь что? Знаешь, что может быть сильнее обречённой любви? Ненависть! И я попробовал возненавидеть. Я называл тебя тварью, что заставила меня испробовать на собственной шкуре нестерпимые муки. Старался извратить воспоминания о тебе. Я испробовал всё, но ненавидеть тебя оказалось ещё больнее, чем любить. Только тогда я понял, что бесповоротно завишу от тебя. Так что ликуй, моя дорогая Кора. Теперь наши судьбы действительно сплетены.

…Я не знаю, сколько прошло времени. Наверное, много. В Аду это равносильно вечности. Я таил в себе надежду, что, возможно, когда-нибудь ты ко мне вернёшься. Пусть через сотни или даже тысячу лет, пусть в другом облике или в чьих-то мыслях… И боги вняли моим мольбам.

Я услышал зов. Твой зов. Он был настолько далёким, но таким очевидным. Я подумал, что мне почудилось, но эхо настойчиво продолжало стучать в моих мыслях. Оно тихими шагами отзывалось в руинах моего истлевшего рассудка. Казалось бы, это был лишь далёкий отголосок памяти, но моя душа на мгновение оживилась. В ответ я потянулся к тебе. Несомненно, это была ты, но как? Я же убил тебя, держал твоё бездыханное тело в своих грешных руках.

У вселенной есть свои лазейки. Это предстоит ещё разгадать. Или, возможно, это была игра моего помутившегося сознания — я уже перестал видеть разницу — но зов повторился. И я почти сошёл с ума.

«Уходи, уходи, уходи! Вон из моей головы!» — бил ладонью в лоб, но всё тщетно: внутренний голос повторялся снова и снова. Только на этот раз он был ярче и отчётливее. Словно ты стояла рядом и по-садистки --">