Шэрон Кендрик - Похожая на сказку жизнь

все.

Она аккуратно закрыла баночку с обувным кремом.

— Ты не в духе, Тод?

Их глаза встретились.

— Ты все равно не захочешь слушать…

— Очень даже захочу, — мягко возразила Анна. В синих глазах засветилось любопытство, и она рассеянно убрала касающуюся щеки прядь волос и заправила ее за ухо.

От этого движения чуть колыхнулась ее грудь, и Тод почувствовал, как начинает медленно разгораться желание, хотя жена вроде бы никак не старалась воспламенить его. Скорее наоборот.

Анна всегда одевалась очень практично — привычка, приобретенная в пору, когда ей пришлось заботиться о трех младенцах, от которой она до сих пор не могла вполне избавиться. Сейчас на ней были леггинсы, уже начинавшие пузыриться на коленях, и просторный, соблазнительно бесформенный красный хлопчатобумажный свитер. Пшеничные волосы стянуты в хвост и перевязаны бархатной лентой. На лице — никакой косметики.

И все же…

— Почему ты не хочешь сказать мне, Тод? — Она встала, вопросительно взглянув на мужа. — Или, может быть, принести тебе выпить сначала?

Он покачал головой, потом посмотрел на ее доверчивое лицо и чуть не передумал, понимая, какую взрывоопасную новость собирается сообщить.

— Нет, не стоит. Давай пойдем в комнату и сядем, хорошо?

Анна кивнула и пошла за Тодом в гостиную, где он расположился на большом болотно-зеленом диване и вздохнул.

Анна, пристроившись на противоположном конце, ободряюще улыбнулась, пытаясь угадать, что же могло привести в такое раздраженное настроение ее обычно уравновешенного мужа. Правда, он был странно рассеян уже несколько недель. И лишь молча кивал головой, когда она спрашивала, все ли в порядке.

Она начинала терять терпение. У нее слишком много забот, чтобы разгадывать подобные шарады. Если что-то случилось, он может сказать об этом прямо!

— Так что же тебя беспокоит, Тод?

Он колебался, тщательно подбирая слова, поскольку все еще подозревал, что жена будет против того, что он хотел сейчас сказать. Очень против.

— Солнышко…

— Ради Бога, Тод, давай без предисловий!

Он улыбнулся. Анна — единственная на свете женщина, которой он позволяет так разговаривать с собой!

— Кажется, нам пора подумать о переезде…

Вот уж этого Анна никак не ожидала услышать. Заяви Тод, что собирается всей семьей отправиться с рюкзаками через Аризонскую пустыню, она удивилась бы меньше.

— О переезде?

Она выпрямилась, глядя на мужа в полнейшем смятении.

В этой просторной квартире началась их супружеская жизнь, здесь выросли непоседливые тройняшки, здесь семья пережила все житейские трудности и зловещие предсказания тех немногих знакомых, которые помнили самое начало их брака.

Тод кивнул.

— Вот именно. Ведь это не такое уж безумное предложение, правда, солнышко? Многие постоянно переезжают! Рассуди.

Но Анна давно уже поняла, что мыслить здраво — совет, который проще дать, чем выполнить, особенно когда ты стала матерью. Потому что десять лет назад, когда она родила тройню, в голове образовалась полнейшая каша. Школьница, складывавшая в уме многозначные числа, превратилась в женщину, которая иногда считала на пальцах, сколько бутербродов с джемом нужно приготовить для тройняшек и их гостей.

Материнство требовало думать о двадцати вещах сразу, и ей стало труднее логически размышлять о возникающих проблемах. Теперь, если ее что-то пугало, она стреляла навскидку.

Эта квартира была ее убежищем и раем. Она жила в ней с незапамятных времен — еще задолго до того, как вышла за Тода. И они были счастливы здесь. Меньше всего на свете ей хотелось бы выдергивать уже пущенные корни.

— Но я никуда не хочу переезжать, Тод, — твердо сказала она мужу.

Уголки его рта нервно задергались.

— Понимаю. Но ты не можешь вот так просто взять и отмахнуться от моих слов, Анна!

Он прав. Тод Треверс — один из тех невероятно спокойных и рассудительных мужчин, у которых на все всегда есть готовый ответ. И если Анна расплачется, а именно это ей и хотелось сейчас сделать, и закричит, что не вынесет переезда отсюда, Тод просто уничтожит все ее аргументы своей железной логикой.

Анна глубоко вздохнула.

— Но, Тод, зачем нам переезжать? — терпеливо переспросила она. — Ведь мы же здесь счастливы. Разве не так?

Ответа не последовало, и комнату, как удушливый дым, наполнила неловкая тишина.

— Тод? — Анна посмотрела ему прямо в глаза, побледнев --">