Шэрон Кендрик - Похожая на сказку жизнь

как полотно. — Ты хочешь сказать, что мы здесь не счастливы?

Он покачал темноволосой головой.

— Солнышко, все не так просто.

Анна замерла, услышав грустную нотку в его голосе: в ее голове родилась ужасная догадка, что на самом деле хотел сказать муж.

— Ты что, х-хочешь сказать, что у тебя есть кто-то еще? — сказала она срывающимся голосом, чувствуя обессиливающую пустоту в груди.

Тод расхохотался:

— Ох, Анна…

— Я уже двадцать восемь лет Анна! — яростно огрызнулась она, ощутив облегчение, и швырнула в мужа подушкой. Тод молниеносным движением перехватил мягкий снаряд. — Если в твоей жизни появилась другая женщина, Тод Треверс, то я, черт возьми, хочу знать об этом!

Тод положил подушку и встал. Анна ужаснулась, осознав, что с вожделением глазеет на его бедра. Возможно ли так злиться на мужчину, удивлялась она про себя, и в то же время знать, что, стоит этому самому мужчине подойти к ней, чтобы заняться любовью, она не воспротивится. Только он, разумеется, не станет этого делать. Не сейчас, не на диване, не посреди дня. Тод умел контролировать свои сексуальные аппетиты… дав жизнь тройне.

— Нет никакой другой женщины, — мягко сказал он. — Ты это прекрасно знаешь. Меня просто не интересуют другие женщины…

— Будто бы, — перебила она, лишь немного смягчившись и не желая прекращать разговор.

— Даже если бы у меня были время и силы… ух! — Вторая подушка попала в цель. — У вас прекрасный бросок, миссис Треверс! — отметил он, потирая подбородок, в который угодила вышитая диванная подушка. — Не заняться ли вам гольфом?

— Не пытайся переменить тему, Тод! — мягко предупредила она. — И если другой женщины не существует, лучше тебе прямо сказать, почему ты несчастлив здесь!

— Только не надо сочинять, — спокойно укорил он. — Я ничего подобного не говорил, правда?

Он подошел к ней вплотную. Свободный покрой итальянских брюк не вполне скрывал мощные линии его бедер, и Анна едва справлялась с нахлынувшим желанием.

— Можно я сяду? — спросил он, указывая на место рядом с ней.

— С каких пор ты стал спрашивать разрешения? — плохо владея голосом, поинтересовалась она.

— С тех пор, как ты швыряешь в меня подушками и смотришь так, словно перед тобой стоит самый гнусный разбойник за всю историю человечества, — любезно пояснил он. — Так можно мне сесть?

— Как тебе будет угодно, — пожала плечами она, понимая, что ведет себя как девчонка. Судя по мрачному выражению лица, Тод собирался сказать что-то такое, чего ей вовсе не хочется слышать.

Она отметила, что муж уселся на некотором расстоянии, и была благодарна ему за это. Потому что слишком уж сосредоточилась на его мускулистом теле, даже руки дрожали.

— Ты спросила, счастливы ли мы здесь, — начал он, продолжая хмуриться.

— И ты дал очень уклончивый ответ.

— Ну так выслушай, что я думаю на самом деле. — Он провел рукой по темным взъерошенным волосам и посмотрел ей в глаза. — Конечно, я был здесь очень счастлив.

Она обратила внимание на прошедшее время.

— А что же теперь?

— И сейчас счастлив, — спокойно поправился он. — Просто мы можем быть еще счастливее.

— Но что же это должно означать?

Тод вздохнул, жалея, что отказался от выпивки. Он слишком долго не решался начать разговор, но больше тянуть нельзя.

— Нам очень, очень повезло — я понимаю это, Анна. Мы живем в большой и очень удобной квартире…

— Которая находится в самом что ни на есть центре столицы! — не замедлила уточнить она.

— Именно так.

— При всем желании мы не могли бы перебраться ближе к центру, Тод! Разве не так?

— Конечно. Но, между прочим, у нас растут три дочери, — сухо напомнил он, — которые скоро уже не смогут жить в одной комнате, как бы велика она ни была, — добавил он, заметив, что жена открывает рот, и правильно угадав ее возражение.

— Тройняшки ни за что не согласятся разъехаться! — нашла другой довод Анна, вспомнив многочисленные стычки с дочерьми. Даже выезжая куда-нибудь, они отчаянно настаивали на том, чтобы их размещали в одной комнате. — Сколько раз они об этом говорили!

— А когда ты спрашивала их последний раз?

Что-то в его голосе подсказало Анне, что велись разговоры, в которых она не участвовала.

— Давно, — твердо ответила она. — Но, судя по твоему тону, у тебя есть более свежие сведения.

— Да, я говорил с девочками о их жизни вообще, — неохотно признался он, не --">