Софи Уэстон - Полночное венчание

Софи Уэстон Полночное венчание

ПРОЛОГ

Журналистам приходилось несладко. Игнас находился в Андах на высоте четырнадцати тысяч футов над уровнем моря. Почти вертикально взбиравшаяся в гору дорога оказалась не под силу даже проверенному «лендроверу». Дождь продолжал лить, все вокруг было блекло-коричневого цвета.

— И что, черт побери, я должна здесь фотографировать? — процедила сквозь зубы корреспондент «Элеганс», ведущая в журнале раздел о звездах.

— Он пройдет через полчаса, — вдруг низким голосом проговорил кто-то у них за спиной.

Все резко обернулись. Перед ними стоял мужчина в шортах защитного цвета.

— Джек, — с видимым облегчением сказал сопровождающий журналистов офицер. — Леди и джентльмены, это доктор Джек Армор.

— О-о, — восхищенно протянула журналистка из «Элеганс».

Нетрудно было понять, что вызвало такую реакцию. Джек Армор был высок, его кожу покрывал темно-золотой загар. В отличие от укутанных в защитные одежды журналистов, на нем был лишь самый необходимый минимум ткани. Капли дождя стекали по его мускулистой груди, а мокрые волосы казались черными и блестели. Никакой обуви на его ногах не было.

— Доктор Армор — тот самый американский эксперт, о котором я вам говорил. Он и покажет вам все в районе реабилитационной зоны. Не стесняйтесь, задавайте ваши вопросы.

— С добрым утром, — усмехнулось греческое божество.

Двигаясь легко и быстро, словно родился в этих горах, он повел их выше, попутно давая полную информацию. Его мускулистым босым ногам, казалось, была нипочем вся эта грязь вперемешку с острыми камнями. Капли дождя стекали по его плечам, но он словно вовсе не замечал их, хотя его широкую грудь едва прикрывала открытая безрукавка.

Журналисты тяжело дышали.

— Прошу прощения за скорость, — обернувшись, сказал он. — Мне надо покончить с этим как можно скорее — я вылетаю в Париж сегодня вечером.

— Счастливчик, — вздохнул один из группы.

— Ненавижу этот город. Но там состоится встреча, которую я не могу пропустить.

Журналистка округлила глаза.

— Ненавидеть Париж? Столицу культуры, столицу влюбленных?

Джек Армор громко расхохотался в ответ на ее слова.

— Когда я буду в Париже, все мое время будет занято проблемами охраны природы. Мне будет не до красот города. И не до секса.

Журналистка слегка поджала накрашенные губки.

— А когда же вы… осматриваете достопримечательности?

Джек Армор долгим пристальным взглядом уперся в лицо журналистки.

— Человек, так заваленный работой, как я, не имеет времени для… осмотра красот города, — бросил он.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Холли осторожно вышла из лифта, стараясь не уронить коробки с продуктами. Она с трудом подавила в себе неприятное чувство, которое всегда охватывало ее в этих огромных безликих деловых зданиях. Они напоминали ей приходы к матери на работу в тот просторный лондонский офис.

Обычно Холли удавалось выбросить из памяти все это: мать, Лондон, всю прошлую жизнь. В конце концов, прошло уже больше восьми лет. А потом крушение на железной дороге унесло жизнь матери и вместе с нею весь привычный уклад жизни школьницы Холли. С той поры ее не оставляло чувство, что, где бы она ни оказалась, она везде была чужой, посторонней.

Зеркальные двери лифта отразили незнакомое лицо. В последнее время она с трудом узнавала сама себя. Длинные худые ноги. Когда-то каштановые кудри выгорели и при электрическом освещении казались золотыми. В бейсболке и подвернутых штанах Холли больше походила на мальчишку-подростка. Да она и была чем-то вроде мальчишки-рассыльного здесь, в Париже. Временно, конечно. Теперь Холли понимала, что мать всегда старалась подготовить ее к жизненным невзгодам.

Даже спустя восемь лет Холли явственно представляла огромные глаза матери, в которых всегда таилась глубокая грусть.

— Если сама о себе не позаботишься, никто за тебя это не сделает, — говорила она, прижимая к себе дочь. И вздыхая, добавляла иногда: — Прости меня.

Холли не понимала, за что она должна была прощать мать. Она никогда не знала своего отца и не могла даже предположить, что в завещании матери окажется письмо для него.

Но так случилось. И потрясенная, осиротевшая Холли неожиданно для себя оказалась в роскошном особняке в западном штате Америки. Там она усвоила еще одну истину, которую говорила ей мать: «Никогда --">