Чарльз Вильямсон , Алиса Вильямсон - Девушка из универмага

К. и А. Вильямсон Девушка из универмага

Глава I. Дверь к нимфам.

На море был ужасный день, ужасный даже для пассажи­ров нового роскошного заокеанского парохода «Монарх».

Вся наиболее изысканная публика разошлась из огромной столовой. У всех лица выглядели зелеными и поблекшими, и уже одна только мысль о музыке за столом вызывала приступы морской болезни.

Питер Рольс никогда и ни при какой погоде не бывал болен. Он обладал многими симпатичными качествами и сам был симпатичным, хотя его лучшие приятели, называвшие его «Петро», считали его юношей с некоторыми странностями. Ему было жаль знакомых ему мужчин и девушек, в том числе и своей сестры, лежавших на палубе в креслах или ушедших прилечь в свои каюты. Но что касается его самого, то ярость волн наполняла его чувством созвучного им беспокойства. Хотя Питер никогда не отличался боль­шим воображением, но теперь ему хотелось узнать, что скажет ему эта пенящаяся буря, и прокричать ей свой ответ.

Но, так как волны не давали ему никакого ответа, он решил спуститься в гимнастический зал, чтобы нагулять себе аппетит к завтраку. Очевидно, он был очень рассеян, потому что дверь, которую он открыл, оказалась дверью не в гимнастический зал, но куда же еще — чорт возьми!

На минуту ему показалось, что он находится в своей каюте и предается грезам. Ибо комната, в которую он заглянул, не могла быть комнатой парохода, даже такого, как «Монарх», на котором имелись все самые современные усовершенствования и предметы роскоши. Ведь чудесные создания, находившиеся там, никак нельзя было отнести к усовершенствованиям или к роскоши. Питеру пришла мысль, что он открыл дверь в хрустальный замок, населенный исключительно нимфами. Он подумал о нимфах, потому что существа, изображаемые на картинах под этим именем, выше, гибче, изящнее, красивее и имеют более длинные ноги, чем юные представительницы женского пола человеческой породы. В комнате было пять таких существ; и, хотя было всего 11 часов утра, они были одеты в бальные наряды. Только на сцене Питер видел такие платья и таких женщин.

Он услышал свой собственный вздох и, после того, как он и ветер захлопнули дверь, ему показалось, что он произнес: «Прошу извинения». Впрочем, он был настолько сму­тен, что не мог с уверенностью сказать, не пробормотал ли он: «Боже мой!».

С минуту он в нерешительности простоял перед дверью, сгорая желанием снова открыть ее и убедиться, действи­тельно ли это живые девушки. Но, нет, он не должен этого делать. Он почти склонен был поверить, что это были воско­вые фигуры, если бы они не двигались, но они двигались.

Они сидели, откинувшись, в креслах и на диванах, и уставились на него глазами, когда открылась дверь. Одна из них засмеялась. Питер захлопнул дверь под звуки ее смеха. У него сохранилось смутное впечатление, что кресла, ди­ваны и ковер были бледно-серого цвета, а платья нимф — удивительных цветов, переливались золотом, серебром и бриллиантами, сверкая, как тропические цветы на бесцвет­ном фоне. И у него не было уверенности, что роль стен не выполняли сплошные зеркала. И потому он не мог наверное сказать себе, видел ли он всего только пять нимф или в пять раз больше.

Конечно, Питер Рольс знал, что высокие, поразительно красивые существа не были нимфами и грезой, хотя они и были сильно декольтированы и имели на своих роскошных волнистых волосах жемчуг и бриллианты в 11 часов бур­ного утра на борту океанского парохода. И все-таки он был бы счастлив, если бы мог понять, кто они и что они делают и этой зеркальной комнате, без всякой обстановки, кроме большой ширмы, нескольких кресел и одного — двух диванов.

Питер ломал себе голову над этим вопросом. Он задавал себе вопрос, не пойти ли спросить свою сестру, Эну, об этих загадочных видениях, так как, если даже она не знает этого, она, как женщина, сможет высказать какое-нибудь предпо­ложение. Если бы она не страдала так от морской болезни, она бы, вероятно, посмеялась, и, может быть, рассказала об этом лорду Райгану.

Что касается до самих видений, то только одна из пяти была достаточно развита, чтобы рассмеяться по поводу того, что их приняли за нимф. Из всех них она одна знала, что значит слово «нимфа». И притом она могла смеяться всегда, как бы плохо ей ни было, и как бы ни была она больна. В этот день она, действительно, очень плохо себя чувствовала. Они все страдали от морской болезни, но все-таки она не --">