(ANGIE29) - Её здесь нет (СИ)

очень редко.

5.

Глаза огромные, как у загнанного зверька, на дне плещется страх, и его сердце сжимается, сжимается в тугой комок, причиняя ужасную боль. Это до крайности непрофессионально, и он знает об этом получше других, но поделать с собой ничего не может.

- О чём ты сегодня хотела бы рассказать мне, Санса?

- Не знаю…

- Что тебе снилось?

- Ничего…

- Тогда просто расскажи о чём-нибудь. О чём угодно.

Тихонько вздыхает. Молчит. Он молчит тоже. Слушает тишину.

Кусает губы. Мнёт край юбки. Иногда поднимает глаза, несмело, украдкой, смотрит, наталкивается на его взгляд - и тут же отводит свой. Пугливая, как маленькая птичка. Потом снова набирается смелости и смотрит. Молчит.

Он больше ни о чём её не спрашивает. Он позволяет ей быть собой. Позволяет делать то, что хочется ей.

Иногда ему кажется, за этим она и приходит.

6.

Она влетает в кабинет стремительно, как стрела, пущенная из тугого лука.

- Сегодня мне приснилось нечто просто охрененное! Я знаю, что тебе понравится, Петир, послушай!

- Доктор Бейлиш, Алейна, зови меня доктор Бейлиш.

- Так вот! Всё было здесь! Представляешь? Вот в этом самом кабинете!

Глаза сияют, щёки горят румянцем, волосы разметались по плечам. Дикая. Возбуждённая дикая бестия.

- Присядь, Алейна, или приляг, как ты любишь. Я буду тебя слушать.

Ложится на кушетку, грудь вздымается и опадает, глаза блуждают лихорадочно.

- Мне снилось, что я сижу здесь, в этом кабинете. Я мокрая и очень хочу себя трогать, но руки связаны за спиной, и кто-то сидит в кресле напротив и смотрит на меня очень пристально. Я думаю, что это Рамси, как обычно, но это не он. Наконец, мужчина подходит, и я вижу тебя, Петир.

- Доктор Бейлиш.

- Ты садишься рядом, и я раздвигаю ноги. Смотришь туда, видишь, что я уже мокрая, что трусики насквозь пропитаны влагой и протягиваешь руку. Притрагиваешься ко мне через ткань, начинаешь гладить, скользить вверх и вниз, я постанываю, раздвигаю ноги пошире, выгибаюсь тебе навстречу, я хочу, чтобы ты снял с меня этот ненужный кусок кружева, чтобы снял с меня всё…

- Кхм… Алейна…

- Да, Петир? Тебя что-то беспокоит?

Стерва.

- Нет. Продолжай.

- Ты немного отодвигаешь ткань и начинаешь поглаживать мою киску, а она уже скользкая и такая горячая, наливается кровью, краснеет, твои пальцы настойчиво гладят её, и я пытаюсь откинуться немного назад, чтобы тебе было удобнее. Ты отодвигаешь трусики еще сильнее и ласкаешь мою дырочку, она раскрывается тебе навстречу и ты погружаешь туда сразу два пальца, так глубоко, как только можешь. Затем вынимаешь и погружаешь снова, и снова, и снова, проделываешь это много раз, пока я не начинаю стонать во весь голос и умолять тебя развязать мне руки, но ты меня не слушаешь. Ты достаёшь свои пальцы из моей щёлочки в очередной раз и подносишь к своему лицу. По ним течёт, и ты слизываешь мои соки и смотришь мне в глаза, а я не могу понять, твои глаза серые или зелёные. Ты входишь в меня снова, на этот раз пальцев уже три и им тесно в моей узкой дырочке… Ты слушаешь меня, Петир?

…

- Да, слушаю. И называй меня доктор Бейлиш, пожалуйста.

Хорошо, что она его не видит. Хорошо, что никто не видит его сейчас.

7.

- Что тебе снилось сегодня, Алейна?

- Ты правда хочешь знать? - Смеётся, в глазах скачут черти, и взгляд как у ведьмы. Ведьма она и есть.

- Это моя работа. Ты говоришь, я слушаю.

- И ты будешь слушать, что бы я тебе ни рассказывала? О чём бы ни говорила?

- Конечно.

- Тогда послушай, Петир, я считаю, ты очень красив. Твои седые виски и глаза цвета моря у берегов Глазго. Знаешь, только там море бывает такого цвета, как у тебя глаза, и только в апреле. И я вижу в них твой острый ум, Петир. Я знаю, ты самый умный мужчина, которого я встречала в своей жизни, и ты даже не представляешь, как это меня заводит. Глупые дурочки смотрят на пресс и на бицепсы, на размер члена, не догадываются даже, что самый возбуждающий орган - это мозг. Но ведь я не такая. Я вижу тебя по-другому. Всё, или хочешь послушать

--">