(Clare Vinsent) - Свет простых фонарей (СИ)

========== Оно тебе надо? ==========

— Тем, Вету сегодня выписывают из больницы, — говорит взволновано женщина. Эта несколько месяцев казались ей ада. Ей было страшно даже смотреть на дочь, ведь та будто сгорала на глазах.

— Ты готова ее забрать? — спрашивает Дзюба и садиться, представляя, насколько трудно было его матери. Он и сам множество раз чувствовал, как разрывалось его сердце, стоило увидеть сестру.

— Сомневаюсь. Артем, мне страшно даже думать о том, что с ней это произошло. В последний раз она выглядела как овощ. Ее накачали таблетками так, что она не могла нормально говорить, казалось, будто от нашей девочки осталось лишь тело, вся душа будто исчезла.

— Я заберу ее, она поживет у меня, постараюсь привести ее в норму, — тяжело вздохнул футболист, боясь встречи с сестрой.

Пару месяцев назад у Веты обнаружили биполярное расстройство. Никто бы не мог даже представить, что у этой озорной девушки может быть такое серьезное психическое расстройство. Никто, даже она сама, не замечали смены фаз, вот только во время депрессивной ей стало хуже всего. Апатия, сон по двадцать часов, а после попытка самоубийства. «Опасна, она может причинить себе вред, ей следует пройти лечение в больнице». Эти слова навсегда врезались в память девушки. Ей не хотелось ложиться в психбольницу, признавать, что она все же больна, но выбора не было. Эти стены слишком сильно давили на ее. Вечный контроль, решетки на окнах, а за малейший проступок — привязывание к кровати. Лекарств было слишком много, девушка даже не запоминала, что пьет. В какой-то момент просто стало все равно. На руках красовались белые полосы, напоминая о том дне, когда в ее головы пришла мысль о том, что она никому не нужна. Глупая. Ей было больно каждый раз смотреть, как мать сдерживает слезы, а брат старается шутить. Она сама все испортила.

— Давай помогу, — подлетел к ней Артем, стоило ей выйти к регистратуре. — Я уже забрал все твои вещи, можем ехать.

— Тем, я очень скучала, прости меня, — произнесла она, чувствуя, как по щекам стали течь слезы.

— Ну ты чего, котенок? Все же хорошо. Я тоже очень скучал по тебе. Ты согласна пожить со мной? — спросил он, выводя ее из больницы.

— Где угодно, лишь бы не снова за эти решетки, — она морщится и оглядывается назад.

Квартира Артема всегда отличалась минимализмом. Лишь какие-то мелкие детали, вроде фигурок черепашек-ниндзя, напоминали, что в душе Дзюба еще тот ребенок. Лев всегда был его тотемным животным, именно поэтому мягкие игрушки были разбросаны по всей гостиной и спальне. Девушка подошла к дивану и стала рассматривать милых животных.

— Тотоша, — произнесла она, взяв в руки маленького львенка, которого сама же сшила лет в двенадцать.

— Да, Тотоша. Между прочим, мой друг, не твой, — он улыбнулся и забрал игрушку. — Не переживай, малыш, я не обижу тебя, — парень погладил его по вязаной гриве. Именно эта вещь всегда напоминала ему о сестре. И когда она попала в больницу, а врачи вынесли неутешительный диагноз, львенок помогал Дзюбе сохранять спокойствие и веру, что все обязательно наладится.

— Господи, тридцать лет человеку, — усмехается Вета и опускает взгляд на свои руки. Кофта задралась, оголяя шрамы, именно поэтому девушка в спешке стала натягивать рукава сильнее.

— Да, тридцать, и что? — пожал плечами Артем. — Дзюба, ты можешь не прятать от меня их, ты же знаешь, что я нормально к этому отношусь.

— Я знаю, Тем, знаю, — сказала она, вспоминая тот злополучный день.

Ей просто показалось, что она никому не нужна. Тишина в ее маленькой квартире давила на нее, казалось, что даже если ее не станет, то всем будет наплевать. Кто же знал, что у нее просто депрессивная фаза, которая поглощала все вокруг. Лезвие казалось таким манящим, и девушка просто думала, что никто и не найдет ее, лежащую на полу, в этом огромном мире.

Дзюба любил заезжать к своей сестре, если получалось пораньше уйти с тренировки. С детства он привык защищать ее, быть рядом, помогать и поддерживать, как и полагается настоящему старшему брату. В этот день ему было неспокойно на душе, там будто скребли кошки, извещая о какой-то беде. Дверь, которая была не заперта, сразу же заставило футболиста напрячься, ведь Вета всегда ставила выше всего

--">