(-harmful-) - В зоне доступа (СИ)

========== Глава 1. Под гитару Розенбаума ==========

Нарисуйте мне дом, да, такой, чтобы жил,

Да, такой, чтобы жить не мешали.

Где, устав от боёв, снова силы б копил,

И в котором никто никогда бы меня не ужалил.

Я бы сам, я бы сам,

Да, боюсь, не сумею,

Не найти мне никак эти полутона.

Гитарная музыка разносилась по всему дому: самые мощные колонки были установлены в центральной комнате первого этажа, выполнявшей роль столовой, однако по обеим высоким деревянным лестницам, ведущим на второй этаж, было рассредоточено ещё колонок десять, так что убежать от мужественного баритона было некуда.

Этот дом появился у Ждановых уже лет пятнадцать назад. Они начали строить его, ещё когда Катя была в декрете. При живых родителях. Андрей тогда загорелся идеей моментально. Так, как это бывало с ним не раз: увидел и всё - хочу! Всё отдам, но хочу! Катерина проклинала тогда Синицкого, у которого на юбилее её муж и заболел этой новой страстью - хочу хороший загородный дом, и всё тут. Семейное логово. Синицкий свой дом строил года три, Ждановы уложились меньше, чем в год. Это была не дача, похожая на ту, где после смерти Павла жила Маргарита, вернувшаяся из Лондона. Это был именно дом: не на лето, а на весь год. И когда Катя возвращалась в “Зималетто” из декрета, они на постоянной основе жили уже за городом, хотя квартиру в Москве продавать не стали: иногда приходилось пользоваться ею, когда судьба вносила изменения в свои планы на мирную жизнь Ждановых.

-Лизка поступит, будет как раз жить в московской квартире, - пару недель назад сказала Катя.

-Что? - мгновенно завёлся Жданов. - Ты предлагаешь шестнадцатилетней девчонке жить одной?

-Ей будет семнадцать к осени, Андрей.

-И это сильно меняет суть дела?

-Сейчас молодёжь быстро растёт. Они не мы. У них к двадцати жизненного опыта в разы больше бывает, чем у нас было в этом возрасте.

-И какого, позволь спросить, опыта? В количестве половых партнёров измеряемого? Или в литрах выпитого?

-Андрей, давай не будем заводить в сотый раз эту песню… - Катя подошла к нему со спины и обняла.

-Да-да, ты же всё равно держишь в руке главный козырь: “Жданов, это же твоя дочь! Хоть ты в шкаф её запри, а гены-то…”

-Андрюш, ну я раз всего так сказала, и то уже почти год назад. Ты мне теперь всегда это вспоминать будешь?

-Ага, - он повернулся к ней и нежно щёлкнул жену по носу. - Я не хочу, чтобы она жила в Москве одна как минимум до окончания третьего курса.

-Будешь каждый раз возить её в университет сам отсюда?

-Кать, мы всего в сорока километрах от города. Да такси запросто туда-сюда гоняет. А если надо будет, то я ей водителя найму.

-Ага, а потом будешь рычать на него по поводу и без, что твоя принцесса…

-Всё, - перебил Андрей жену, - не накручивай меня. Иди лучше сюда.

Годы шли, а понижать опасный уровень эмоционального состояния супруга Катя по-прежнему могла легко. И старым проверенным способом. Она целовала Жданова. Она целовала Жданова, как тогда - давным давно, кажется, в прошлой жизни. Целовала его, как в той маленькой каморке, куда они до сих пор не пускают никого, не обращая внимания даже на предложение Малиновского повесить на дверь табличку “Зона отчуждения”. Целовала, как тогда в его машине, скрывавшей их от всего, что может обрушить на них окружающий мир. Целовала-целовала-целовала. И Жданов таял.

-Па! - Лиза появилась на верхней ступеньке. - Сделай своего Розенбаума потише, он мне мешает готовиться к ЕГЭ!

-А ты отвлекись, детка. Иди ко мне, потанцуем, - Андрей поманил дочь рукой.

-Под это? - сморщилась одиннадцатиклассница, но всё же сбежала по лестнице вниз.

-Секундочку, - Андрей взял айфон и начал что-то искать в нём. - Вот под это.

На ковре из жёлтых листьев

В платьице простом,

Из подаренного ветром крепдешина,

Танцевала в подворотне осень вальс-бостон,

Отлетал тёплый день, и хрипло пел саксофон.

И со всей округи люди приходили к нам,

И со всех окрестных крыш слетались птицы,

Танцовщице золотой захлопав крыльями,

--">