Людмила Васильевна Мацкевич - Такая вот жизнь (СИ)

  Часть первая

   - Проснулась? - женщина заглянула в приоткрытую дверь. - Вижу, что проснулась. Вот и хорошо. Надо поговорить.

  Она неторопливо вошла в комнату и остановилась у кровати младшей дочери.

  - Маринка поздно вечером звонила. Хотела и с тобой своей радостью поделиться, да ты уже спала.

   Все это было не совсем обычно: старшая сестра задушевными разговорами Юлю никогда не баловала, а в последнее время и вовсе старалась не замечать.

  - Что-то случилось? - тихо спросила девушка и нехотя открыла глаза.

  Мать окинула взглядом фигуру дочери. Еще подростковую худощавость не могло скрыть даже пушистое цветное одеяло, которым девочка была укрыта.

   Женщина перевела взгляд на ее бледное после сна лицо и в очередной раз отметила сходство с отцом, чей портрет висел тут же в комнате. Она с досадой поморщилась и отвела глаза.

  - Я думаю, что сегодня ты должна перебраться к своей бабушке.

  Она сказала это так спокойно и холодно, что Юле сразу стало понятно: мать решения не изменит. Непонятным было только одно: почему надо было уехать именно сегодня.

   Какое-то время женщина ожидала ответа, но его не последовало, и она продолжила:

  - Мы договаривались, что ты уедешь после выпускного вечера, но так уж получилось... Страшного ничего нет: захочешь - сможешь и из города приехать. Всего-то два часа в дороге ...

  Она опять замолчала, ожидая хотя бы возражений, и, не дождавшись, ворчливо добавила:

  - Чего молчишь? Чистая копия папаши своего: он тоже, бывало, в пол уставится, и слова путного от него не дождешься.

   Юля наконец-то подняла на мать глаза, они были спокойны. То, что младшая дочь умела держать себя в руках, всегда не нравилось женщине и раздражало ее. Вот ведь как бывает на свете: отца своего Юля никогда не видела, а унаследовала все его замашки. От показной сдержанности матери не осталось и следа. Раздражение сквозило в каждом сказанном слове.

  - Подумаешь, выпускной... Вот не хочет Маринка, чтоб вы с Сергеем целый вечер друг на друга смотрели и улыбались, ведь не дети уже. Вечером он с дедом Никодимом к нам придет. Раз замуж Маринку позвал, то пора и о свадьбе поговорить. А тут ты, невеста вечная...

   Она уже не в первый раз так называла дочь, и Юля не обратила на это никакого внимания. Однако услышать еще раз о предстоящей свадьбе сестры и Сергея было больно. Об этой новости Юля узнала пару дней назад. И вовсе она не подслушивала, просто мама со старшей дочерью разговаривала по телефону слишком громко. Делалось это, скорее всего, специально, чтобы младшая дочь заранее узнала о приближающемся событии. Она и слышала. Тогда первым желанием девушки было побежать к деду Никодиму и расспросить его обо всем услышанном, но она сумела вовремя остановиться. Зачем ей нужны были какие-то подробности, если она знала главное? Правильно, незачем!

   Хорошо, что на дворе был поздний вечер. Можно было поскорее юркнуть в постель и притвориться спящей, а потом дождаться, когда мать уйдет в свою комнату, и, наконец-то, заплакать. Но и плакать долго было нельзя, чтобы утром не опухли глаза и никто ни о чем не догадалась.

   А вот теперь новая напасть: приходилось отказаться от выпускного вечера, для которого и платье, и туфли были давным-давно куплены любимой бабушкой.

  - Так я вам не помешаю, уйду на это время из дома. До выпускного осталось всего два дня.

  Юля произнесла эти слова и тут же пожалела об этом, потому как знала, что для матери ее доводы и просьбы никогда ничего не значили.

  - Нет, нельзя, - женщина для пущей убедительности даже покачала головой и усмехнулась. - Кончилось твое время, походила в его невестах, теперь сестре уступи место.

   Вот все и встало на свои места: любимая дочь замуж выходит, а ей, Юле, в этом доме больше делать нечего. А может быть, мать была права? Нечего младшей дочери под ногами у жениха и невесты

--">